Главная страница

Мы в соцсетях











Песни родной Сербии







.......................




/8.1.2016/

Интервью с полковником Золтаном Дани

Хотя свидетельства очевидцев исторических событий не теряют своей актуальности со временем, редакция портала приносит извинения за задержку в публикации материала. По техническим причинам интервью стало готово только сейчас.     

Как известно нашим постоянным читателям, в молодежный лагерь "Сабор-2015" приезжал с лекцией полковник в отставке Золтан Дани, чей дивизион сбил "невидимый" самолет F-117. И для меня стало полной неожиданностью приглашение Золтана для дачи интервью, при том что визит пришелся на его День рождения. Краткую предварительную статью мы публиковали в сентябре. И теперь наконец-то материал готов к публикации.     

Корр.: Добрый вечер.     

З.Д.: Добрый вечер.     

- Как получилось, что «венец американской авиапромышленности» был так позорно сбит?     

- Прежде всего, очень важно понимать, что это заслуга всей команды, так как одному человеку это совершить не по силам. У нас в распоряжении был советский ракетный комплекс С-125М, поставленный в Югославию еще в начале 80-х. Такими комплексами была снабжена оборона Белграда, и 3-й ракетный дивизион, где я был командиром, несколько выделялся из боевого порядка, он был «тактической инновацией» - так называемый «ракетный дивизион в засаде». Для нас это было первым боевым опытом в данном качестве. Мы должны были обнаруживать самолеты, которые не знают о нашем присутствии и атаковать их, используя эффект неожиданности. И очевидно, что эта неожиданность себя оправдала. Мы еще до начала войны говорили о том, что самый вероятный вариант атаки с воздуха в случае нападения - это, как они выражаются, дистанционная атака. Мы предполагали, что это наверняка будет F-117, который они тогда применяли в Ираке и других странах, и поэтому надо было быть готовыми к встрече с ними. И мы подумали, что, так как он очень слабо фиксируется радаром, это можно исправить нахождением резонансной частоты. Никола Тесла, наш великий ученый, еще столетие назад говорил, что каждое физическое тело может войти в резонанс с электромагнитными колебаниями. Вопрос только в длине волны. Потому что волна должна входить в длину объекта точно N раз, без остатка, и чем меньше это число N, тем больше вероятность полного резонанса. На такой частоте видимость объекта гораздо лучше. В армии эту мысль восприняли серьезно и когда мы сказали, что это нужно опробовать, тогда нам ответили, что мы ведь не можем взять и попросить Билла Клинтона прислать образец F-117 для испытаний. Самодеятельные эксперименты запретили. Я хотел попробовать модифицировать обзорный радар Т18, чтобы мы как можно раньше знали о его появлении. На радаре наведения от ракетного комплекса «Нева» это сделать невозможно, так как он работает в сантиметровом диапазоне на частотах свыше гигагерца. А обзорный, который метровый, вполне можно «подкрутить», как вы, русские, выражаетесь. Но так как это было запрещено, мы это сделали тайно ото всех и договорились, чтобы никто из нас об этом вообще не упоминал. И это нам здорово помогло - самолет был виден очень ярко и стабильно. Частоту выставили 139,6 МГц, как вычислил кто-то из нас. Всего у нас было 4 разрешенных частоты, так называемые Л1, Л2, Л3 и Л4, из которых Л1 была 140 МГц, то есть нужно было чуть-чуть подстроить передатчик, а приемник мы оставили как есть, так как разница невелика. Думаю, что и без этой подстройки был бы такой же хороший сигнал - очень близкие значения. Но все равно на других, более высоких частотах, не было сигнала од этих самолетов, а на этой экран Т12 показывал довольно большой объект, как будто это огромный транспортный самолет. Разве что на дисплее отображался значительно бледнее. Сразу стало понятно, что объект вошел в резонанс. И когда мы доложили об этом в штабе, там был один мой друг, полковник Янко Анасич, который сказал: «как это ты видишь цели, а мы - нет»? Я ответил: «Ну, я ж не знаю, какой у вас радар. А у нас на нашем радаре видно». «Ладно, говорит, назови мне азимут, чтоб и у меня были эти цели, которые у вас появились». Я ответил, что надо бы с ними поторопиться, так как одна из них идет прямо поперек нашей зоны поражения. И прошу разрешения штаба на запуск ракет. И я лично за ним следил, так как передо мной был один из парных экранов радара Т18, соединенных последовательно. И когда объект был от нас в 15-ти километрах, «в глубине» зоны поражения (мы это называем «зона гарантированного поражения»), тогда я дал приказ операторам ручного сопровождения: имеем цель для ведения, начинайте захват. Офицер наведения два раза получал цель и передавал ее на ручное сопровождение, но операторы никак не могли вовремя захватить ее, и объект ускользал. Надо сказать, что он перемещался с довольно высокой угловой скоростью, и поэтому оператор должен был иметь довольно хорошую реакцию, но с третьей попытки его наконец смогли захватить, хотя к этому времени он уже был очень близко. И так как он уже был так близко, я сразу скомандовал: «Огонь»! Офицер наведения нажал кнопку, а через пять секунд пустил и следующую ракету.     

     

Ручное сопровождение было достаточно эффективным, так как этот самолет летает небыстро, на дозвуковой скорости, и было довольно легко его вести. Сигнал цели на экране оператора ручного сопровождения был довольно слаб, и операторы только по причине наличия опыта умели из фонового шума извлечь едва заметные координаты, которые помогли в наведении. Ракета быстро настигла цель, активировался радиозапал, что говорит о том, что это действительно была цель, так как встречаются некие радиопомехи, которые он создает в качестве ложных целей, в таких случаях боеголовка не активируется, а тут она активировалась, а это значит, цель точно настоящая, и после взрыва она начала увеличиваться, таким образом, мы увидели, что он теряет высоту. В этот момент я приказал выключить радар наведения, известил штаб, что цель уничтожена, азимут и остальные данные мы передали, и сразу запросил разрешение на передислокацию. Всегда есть вероятность, что противник при помощи двух-трех AWACS (самолеты-разведчики) построит треугольник, в котором может вычислить место нахождения нашего дивизиона и уничтожит его. Штаб дал добро, и мы сразу начали переведение дивизиона в маршевый режим и отправились на резервную локацию в семи километрах от прежней. Практика показала, что этого расстояния достаточно, чтоб нас не засекли. А я не знал, что это действительно F-117, только предполагал такую возможность, радар ведь не определяет, что засек. А потом пришел начальник полиции из соседнего села, Душан Ковачевич, и говорит: «Знаете ли вы, что вы сбили»? Говорю: «Возможно, что F-117. Но это надо бы подтвердить». И мы это сделали без каких-то амбиций, мы радовались победе над противником, мы лишь выполняли воинские обязательства, но все равно говорили себе, что мы молодцы. Это было нашим «боевым крещением». А по прибытии на новую позицию я скомандовал перевод в боевое положение, и когда мы переводили технику в боевое положение перед рассветом, около четырех часов перед строем вышел майор Србислав Папуч. Он получал инструкции, а, вернувшись назад, едва смог нас найти, а когда нашел, сказал: Дани, поздравляю! Ты знаешь, что вы сбили? - Да какой-то самолет. - Вы сбили тот самый «стелс», F-117! Бинго! Супер! Лучшая цель!     

     

Начался небольшой дождь, а я скомандовал приостановить перевод в боевое положение и созвал всех около себя, они встали полукругом, и тогда я сказал: «мы получили официальное подтверждение, что цель поражена, самолет упал около села Буджановцы, и это - F-117. Я поздравил всех и пожелал, чтоб это была не последняя цель, которую мы поразим, пусть будут еще, и чтобы мы воевали так же хорошо, как и до этого момента, и чтоб так продолжалось и дальше. Поздравляли друг друга, кричали «Ура! Браво!» Затем пришел мой курьер Коста (мы его звали Коста за фамилию Костич), призывник из Шабаца, он был довольно умным человеком. И так как он был моим адъютантом, то отвечал и за кофейные принадлежности. И я ему как-то доверил бутылку ракии. И тогда не я ему сказал, а он сам достал бутыль и говорит: «За это стоит выпить!», и тогда он, Србислав и я символически отметили этот успех. F-117 был сбит с третьей попытки захвата цели офицером наведения и с оператором ручного сопровождения они сбили его за 18 секунд. То есть, все произошло очень быстро. И если вся команда этому не обучена, то результата невозможно достичь.     

- Существует миф, что самолет был сбит с самолета ракетой « воздух-воздух».     

- В ту ночь нашим самолетам был запрещен вылет. Погодные условия были очень сложными, низкие облака, мрак и моросящий дождь. Ни один наш самолет тогда не летал.     

- А что сейчас сербы думают по поводу той агрессии, что случилась в 99-м?     

- Простым людям вообще не верится, что такое случилось. Они считают, что произошла огромная несправедливость, что это устроено без какой-либо причины, просто потому, что какие-то воротилы решили разрушить Югославию, так как еще сразу после смерти маршала Тито, нашего президента, в 81-м все руководство НАТО устроило совещание и тогда они подписали план развала Югославии. В этом плане сказано, что Югославия должна быть расколота по границам союзных республик и автономий, и от нее не должно остаться даже имени. И работали над этим с 81-го до самого 91-го, пока не организовали условия для начала гражданской войны, братоубийственной войны на религиозной и национальной почве, что и было осуществлено, и фактически то, что им нужно было совершить, совершили наши собственные безумцы. Некие фанатики, которых легко подкупить. Так действовал и Цезарь, которому принадлежит изречение «Разделяй и властвуй». И тогда они уничтожили все. И преуспели в этом, хотя и не предполагали, что наше братство, единство и взаимопонимание настолько сильно, что его невозможно уничтожить. А потому было найдено достаточно ненормальных людей, и довольно денег, чтобы платить им за злодеяния, и поэтому, как только пролилась человеческая кровь, остановить последствия было крайне тяжело.     

Вместе с тем, я горжусь, что наш дивизион единственный из всех никак не пострадал при боевых действиях. Ни одна ракета НАТО в нас не попала, а обстреливали нас 23 раза, но лишь промахивались. У нас был способ обмана их антирадарных ракет. Мы использовали так называемый «имитатор радарной активности», задача которого - своим излучением, которое имеет близкую к радару частоту, обмануть наведение ракет. И этим имитатором мы могли отводить те ракеты от радара наведения. Эту технику мы отрабатывали как до, так и после войны.     

- Я слышал про микроволновые печи.     

- Да, мы так делали в начале, настоящего имитатора у нас не было. Вместо них мы использовали микроволновки, так как у них та же частота, что у радара наведения. Чаще всего мы их использовали, когда покидали позицию, а на старом месте ставили макет из бревен. Раскрашивали их под цвет ракет и бросали поверх маскировочную сеть. И специально оставляли часть этого макета заметным так, чтоб было похоже на плохую маскировку. Затем включали микроволновку, из-за которой они засекали радиоизлучение, которое считали признаком активности объекта, и атаковали.     

Так как они были более подготовлены технически, мы должны были быть более смекалистыми.     

- Потому что иметь высокие технологии и не иметь мозгов...     

- Именно. Ведь они не так уж умны при использовании своего снаряжения. Хотя особого ума и не требуется, так как их техника может поражать цели с точностью до полуметра - требуется лишь указать, где цель. И так как мы хорошо замаскированы и так часто маневрировали, найти нас не было для них никакой возможности.     

- Ясно. И графитовые бомбы...     

- Они использовали графитовые бомбы против электростанций и трансформаторных подстанций, чем вызывали обесточивание. Но на нас это не влияло. У нас были свои источники электричества в виде основного и резервного генераторов, а потому дивизион был автономен.     

Но для остальных это было довольно ощутимо. Когда они их сбрасывали, это выглядело как паутина, а так как графит проводит ток, происходило замыкание ЛЭП, выгорали трансформаторы, но главной целью было посеять панику у народа.     

Между тем, народ был на нашей стороне и полностью нас поддерживал. Скажу больше: когда нам требовалась помощь, народ всегда шел нам навстречу и помогал в любых ситуациях.     

     

- Ясно. А что простые сербы, которые сами пережили такую агрессию, думают по поводу Новороссии?     

- Простой народ поддерживает этот вариант, потому что происходящее очень похоже на ситуацию в Республике Сербской в отношении сербов. И народ считает это абсолютно нормальным, и что надо бы когда-нибудь и нашу Республику Сербскую в составе Боснии и Герцеговины вернуть в состав Сербии. Сейчас нам требуется лишь политическая воля, чтобы довести этот процесс до логического завершения тем или иным способом, и мы ожидаем, что это случится дипломатическим путем в интересах сербского народа, и поэтому среди нас существует общенародная поддержка действий России в отношении Крыма и Новороссии, потому что она справедлива, и потому что опять силы Запада вторглись на Украину, чтобы стравливать украинский и русский народ, которые до этого прекрасно ладили, но политика Запада жаждет добраться до России, и имеет целью в один прекрасный день ее завоевать, потому что им требуются несметные богатства, которыми владеет Россия. И они от этой идеи никогда не откажутся, ведь на самом деле им нужно все больше и больше денег, они из тех, кто не знает слова «довольно». И их мораль вполне сформирована - своего рода этика. Как Ницшеанская философия, говорящая о том, что «правильно то, что полезно». Значит, с ними уже нельзя дискутировать о компромиссе, о мире, о семейных ценностях, обо всем том, чем они злоупотребляют.     

- Сейчас (на момент июля 2015-го, в связи с провокацией в отношении сербского премьер-миистра в Сребренице – прим. ред.) у Республики Сербской есть все шансы провести референдум. Фактически, о независимости.     

- Поживем-увидим, я не уверен, что политическая ситуация настолько благоприятная, чтобы это могло завершиться именно так, как задумывается. Что сказать - время покажет. Я не владею достаточной информацией, не бываю на политической верхушке, задачу решать такие вещи имеют те, кто в верховной власти, и им для этого необходимо иметь всю полноту информации перед началом действий.     

- Интересно ваше мнение как профессионала по поводу сбитого над территорией Украины малайзийского Боинга.     

- Когда это произошло, я сразу высказал три версии. Самая вероятная - что это сделала украинская армия, так как на тот момент они хотели показать себя жертвой, чтобы расположить к себе мировое сообщество, выставив свои действия за чужие. То есть, это было сделано для получения поддержки и обвинения России и демонстрации желаемого образа российской армии - проще говоря, в целях пропаганды. То есть, такая гипотеза доверия не заслуживает. Ведь это гражданский самолет, зачем его сбивать? Вариант второй - я предположил, что это могли быть непосредственно американцы, хотящие получить какие-то материальные блага. И третий вариант - кто-то мог использовать самолет в качестве прикрытия для военной авиации. И тогда отработало подразделение ПВО, ответственное за защиту этой территории.     

Я и сейчас не владею верной информацией, но, во всяком случае, думаю, что верен один из первых двух вариантов. То есть, это сделано для того, чтобы потом обвинить невиновных. Не верю (и объективно маловероятно), что это сделала Россия или ополченцы, так как это повод для негативной пропаганды, не имеющий ни логики, ни повода. Вообще, когда такое творится, первым делом надо понять, кому это выгодно.     

Также очень подозрительно, что после экспертизы нидерландскими следователями никакие результаты объявлены не были, значит, с ними проблема, значит, должны объявить истинную причину, которая не соответствует желаниям Украины и Запада. Если бы истина была иной, о ней бы объявили быстрее, чтобы обвинить Россию.     

- А с технической точки зрения?     

- Не знаю. Самое лучшее - спросить работавших там экспертов, но подозрительно уже то, что украинские диспетчеры уменьшили высоту полета непосредственно перед входом в воздушное пространство Украины, да еще и сменили маршрут. Наверняка затем, чтобы он был в зоне досягаемости ракет.     

Когда я сам был на Украине где-то весной этого года, там показывали один наш фильм в рамках фестиваля, и мы там разговаривали с одним парнем, который рассказал вот что: он сидел в кафе, где были украинские военные, и один из них хвалился, какой он пилот, и что именно он управлял самолетом, сбившим «Боинг» по приказу ВСУ. Насколько этот рассказ правдив, сказать не могу.     

     

- Вызывает вопросы ваша дружба с Дейлом Зелко, пилотом сбитого Вами самолета.     

- Да, это интересная тема, и решение о встрече мне далось тяжело. Дело было так: когда Желько Миркович, режиссер из Ниша, позвонил мне в 2006 году и спросил мое согласие на создание документального фильма. «Почему бы и нет? - ответил я. - Думаю, это надо сделать, чтобы не оставлять пробелов в этой истории. В конце концов, то, о чем не рассказано, как будто бы не происходило». И вот, по ходу съемок мой сын Атила обнаружил в Интернете аудиозапись интервью, которое этот пилот давал бразильской журналистке. И Атила говорит: «слушай, Желько, было б хорошо поставить его в фильм - интересно ведь. Он нашел мысль отличной: «Давай так, - говорит. - Вы садитесь за стол, а на столе будет ноутбук, на котором вы пустите запись, ты как будто переводишь отцу, а отец комментирует услышанное. Так мы и сделали. Поставили камеру, он это снимает, а потом внезапно в конце диалога спрашивает: «Папа, что бы ты сказал, если бы однажды встретился с тем пилотом?»     

Я такого вопроса не ожидал. Испугался. Ведь вопрос настолько серьезный, я не знаю, что и ответить, ведь вопрос очень серьезен. И все это можно видеть в фильме. А все, что я смог ответить, это «Ладно вам, давайте лучше выпьем!»     

Себе же сказал: «Что ж, он специалист, я специалист, мы выполняли свои задания, а имеем ли что-то друг против друга - как знать?» Тут режиссер говорит: «Стоп, снято! Отлично, шикарно!», жмет мне руку и спрашивает: «Уверен, что ничего не имеешь против, если...» А я не знаю, откуда мне знать? Тут сын приходит, я спрашиваю: «Что ты мне задаешь такие вопросы?» Тут вмешивается режиссер: «У тебя есть три дня, подумай».     

И вот такая моральная проблема: как это предложение можно принять. Ведь бойцы нашего подразделения, 250-я ракетная бригада, из-за того подвига, когда сбили тот F-117, объявлены национальными героями! А я командир того самого дивизиона, на счету которого это достижение. Но позже я вспомнил прочитанную книгу патриарха Павла, в которой он много говорил о добродетели прощения. В частности, о том, что если что-то простишь, это не значить, что ты это забудешь. И с этими мыслями я ответил, что если возможно, я готов к созданию такого фильма, который будет антивоенным. Который расскажет всему миру, что компромисс, взаимопонимание и семья - самое главное.     

     

И, думаю, что мы сделали правильно, хотя некоторые мои коллеги удивлялись, как я согласился на такое. Но в процессе съемок пилот встал на нашу сторону, когда увидел, как их там обманывают. Он говорит, что весь американский народ является рабом американской внешней политики, их вандализма. И их обманывали заверениями в том, что они должны принести сюда свободу и демократию. А мы жили в абсолютно нормальной стране, в которой было все в полном порядке, в том числе со свободой и демократией, и люди жили абсолютно нормально. Разумеется, с поправкой на десятилетние санкции, а с теми санкциями жить было очень сложно, но причина была не в нашем государственном строе, а в том, что Запад создал такие условия.     

Так что мы сделали правильно, что объяснили им, в чем суть всего случившегося, на что он ответил: «Я был обманут. Все, что теперь знаю... если б знал тогда, никогда бы не совершил всего этого».     

- То есть можно сказать, что эта могла быть Божья воля, что Вы вовремя вспомнили эту книгу, чтобы принять верное решение?     

- Можно и так сказать. Книгу эту мне подарили, когда я был в одной церкви, после чего я периодически ее читал. Хотя я родился католиком, все мы, так или иначе, христиане. А в христианстве много говорится о прощении.     

- Мы говорим, что кто верит в случай, тот не верит в Бога. И, думаю, что Вы вовремя нашли эту книгу, чтобы принять правильное решение.     

- Можно и так сказать.     

- Участвовали ли Вы в военных действиях до 1999 года?     

- В 91-м я был в Хорватии. Там я командовал ракетными системами С-75, тоже советского производства, и наш дивизион остался единственным на северо-западном участке. Хорваты нас полностью окружили, и мы искали возможность прорваться к своим. Я сказал приближающемуся неприятелю по радиосвязи: «Разворачивайтесь! Вы не сможете к нам подойти - тут везде мины. Иначе я пущу ракеты по вашим объектам», далее я передал координаты объектов, на которые мы успели нацелиться. Они ответили: «Вы вообще соображаете? Это цели в центре Загреба!» Я ответил: «А вы? Кнопка отмены не у меня - она у вас. Если вы нас не тронете, то и проблем не будет». У нас получилось договориться, и мы полностью без боя снялись с позиции, я запросил разрешения командования, и когда оно пришло, мы выдвинулись, и без жертв, полностью сохранив технику, вошли в Республику Сербскую, а затем и в Сербию.     

- Мы сейчас смеемся над теми санкциями, которые на нас наложили. И поэтому не можем понять вашу ситуацию.     

- На мой взгляд, эти санкции крайне несправедливы. Россия их не заслужила уже потому, что Россия не начинала то, что происходит на Украине. Россия была принуждена так реагировать - и что они хотят теперь от Москвы? А Москва защищает интересы народов России. А интересы Западной Европы - это деньги и капитал, и только. А потому можно сказать, что мы видим абсолютно логичную реакцию России, которая не бросила своих. Ведь Крым всегда был русским. Лишь при социализме Хрущев совершил эту историческую ошибку.     

- Я о другом. В России большинство не понимает, чем были эти санкции для Югославии, так как Россия большая и может себя сама обеспечить всем. Только валюта подорожала в два раза.     

- Мы - страна маленькая, а санкции для нас были очень серьезные. И сейчас весьма примечательно, что, не взирая на давление ЕС о присоединении к антироссийским санкциям, власти отказались их вводить. Интересно и то, что на Украине люди уверены, что даже идущая в их стране гражданская война их не коснется и живут по принципу «моя хата с краю», и хотят и надеются, что все это скоро закончится. Они не хотят войны. Но политические силы готовы подпитывать войну деньгами и всем прочим. Когда я туда ездил, встретил одного человека, который рассказывал, как убивал гражданских, и что служит в украинской армии. Мы познакомились в закусочной. Я его спрашиваю: как сейчас жизнь, поставили ли американцы оружие? Он говорит: «еще нет, они сейчас больше по логистике и обучению». «И как вы, счастливы от этого»? - «Вообще ни разу. Мы воюем против братьев. Русские - наши братья. Огромная часть украинцев - православные. И нет никакой вражды между нами. Все это искусственно создается».     

- А чем были санкции для вас?     

- Всевозможные санкции были. Все, что от них зависело, все было запрещено. Даже многие гуманитарные миссии не могли до рас добраться, их деятельность ограничивалась. Также следили за объемами импорта, и постоянно говорили: «можно лишь столько». Но и мы многое могли. Например, есть один старый нефтепровод между Румынией и Панчевом, который был заброшен и не числился ни в одном реестре. И с его помощью к нам из Румынии тайно поставлялась нефть. И мы делали много подобных хитростей, ничего страшного в этом не было - основной проблемой были высокие цены на топливо. Но это все пустяки. Ведь у нас было развитое производство продовольствия, а те заводы, которые зависели от западного сырья, стали менять поставщиков, и все то же самое начало ввозиться, к примеру, из России.     

А до распада страны и санкций я как капитан I класса получал 2500 немецких марок, а моя супруга - 1500. А потом Запад предложил Югославии вступить в Евросообщество, но с несколькими условиями. Дали список из пяти пунктов, а последний из них требовал разрешить многопартийность, и одномоментно появилось больше 800 партий. А дальше неправительственные организации с Запада начали их спонсировать, то есть раздавали доллары всем партиям, которые прописали в своих программах «пробуждение национального самосознания», то есть проявление национализма. Таким образом, поучали деньги и Милошевич, и Изитбегович, и Туджман, и остальные националистические партии, и тогда началась так называемая «национальная эйфория». И это напоминало ситуацию, когда, к примеру, есть в одном загоне несколько свиней, вы их кормите досыта, а затем резко прекращаете и морите голодом 2-3 месяца и выпустите на волю - они все разнесут. Так у нас и случилось.    

- Ясно. Думаю, что мы выяснили все и даже больше. Спасибо огромное!