В интервью порталу Рустрана отец Всеволод Чаплин рассказал о проблемах Церкви, своем отношении к произошедшему на Донбассе и о том, какие качества нужно воспитывать в себе русскому человеку.
Отец Всеволод, здравствуйте.
1. Вы консерватор, причем радикальный, но при этом выступаете за то, чтобы церковные общины имели возможность самим выбирать священников и диаконов. Некоторые из критиков усматривают в этой идее не консерватизм, а наоборот, либерализм, доходящий до степени революционности, и обвиняют Вас в попытках расшатать Церковь, основанную на единоначалии, внести в нее хаос. Что бы Вы ответили им? Как Вы видите сочетание консерватизма и демократии в Церкви?
Я действительно человек консервативных убеждений и не собираюсь заискивать перед либеральной частью православной или светской общественности. Предложенную мной идею считаю одним из путей к тому, чтобы наш верующий народ, консервативно настроенный, мог полностью выразить свою волю не только в избрании священников и архиереев, но и в целом в устройстве церковной жизни, в том, чтобы не допустить продавливание не имеющих пастырского опыта либеральных карьеристов до церковных должностей. В церкви иерархичность всегда сочеталась с соборностью. Да, не стоит отдавать церковную жизнь на откуп хаотическим настроениям толпы или политическим манипуляторам, но в большинстве наших общин люди достаточно ответственны и не позволят манипулировать собой. Нет никаких оснований не доверять этим людям, их мудрости, их христианской совести, их подлинной заботе о церковной жизни. Отрицают возможность участия мирян в выборе священника, а священников в выборе архиереев те, кто, наверное, надеются на исключительно элитные пути формирования духовенства, не любят свой народ и боятся его. Единоначалие также может приводить к крайностям, опасным для церкви, разрушительным для нее. Когда архиереем или священником назначается человек, которого община совершенно не знает, а тем более не готова принять, что происходит очень часто, это действие для церкви разрушительно и потенциально опасно.
2. Наверное, очевидно, что в последние годы люди в России больше заинтересованы в личном комфорте, чем в общественных изменениях. На мой взгляд, в такой атмосфере ожидать скорого успеха Вашей идеи о выборности священников несколько утопично. Допустим, Вашу петицию на change.org подписало 20-30 священников со всей России. Как, по-Вашему, будет дальше развиваться эта инициатива?
Я согласен с тем, что обывательское, потребительское сознание в обществе достаточно распространено, многие люди больше всего думают о кошельке и брюхе, о своих шкурных интересах, чем о будущем мира, страны, Церкви. Но это нужно стараться изменить в том числе, через повышение церковной и гражданской активности священников и мирян. Пока петицию подписало 7 священнослужителей, назвавших свои имена, (а в целом 880 человек), но даже это немало. Передушить этих людей за их позицию сегодня уже не получится. Если присоединившихся из числа духовенства будет больше, тогда это, во-первых, гарантирует невозможность репрессий без фатальных последствий для системы, а во-вторых, даст возможность организованно предложить изменения в рамках Межсоборного присутствия, начать общецерковную дискуссию. В ходе этой дискуссии предложенные инициативы, конечно, могут претерпеть изменения, быть усовершенствованы, но полностью отвергнуть их, смести со стола не получится. Поэтому я не только надеюсь на перемены в ближайшие годы, но и уверен в них.
3. Какие проблемы современной Русской Православной Церкви Вы считаете наиболее острыми?
Проблем очень много. Наверное, перечислять их можно часами. Я бы упомянул следующие. Оторванность рядового духовенства и мирян от принятия многих ключевых решений в Церкви, в первую очередь кадровых. Закрытость финансовых процессов на высшем церковном уровне. Оскудение кадров духовенства. Известно, что сегодня во многих семинариях прием ограничивается 5-10 поступающими, часто это люди без серьезного жизненного опыта и не знающие, хотят ли они становиться священниками. Исключение составляют крупнейшие центральные семинарии, но и там практически уже нет конкурса. Следующая проблема – необходимость повышения уровня знаний людей о своей вере. Это проблема, кстати, сегодня постепенно решается благодаря обязательной катехизации взрослых крещаемых, а также родителей и крестных маленьких крещаемых перед совершением таинства Крещения. Ну и, конечно, это сложности существования единой многонациональной Церкви в условиях разных реалий, в которых люди живут в разных государствах – а наша Церковь представлена в десятках стран. Очень хочется надеяться, что нам удастся, несмотря на разнонаправленность политических процессов, сохранить себя как единое братство во Христе, при этом приняв все возможные политические и национальные частности, но все-таки не оторвавшись от идеи построения настоящей христианской цивилизации, отличающейся как от западной, и от исламской, и от всех других своими представлениями о связи нравственности и права, своим идеалом общественного устройства, своей особой ролью в мире.
4. Как Вы видите главные проблемы российского общества – вопрос к человеку, долгое время профессионально занимавшемуся взаимоотношениями РПЦ и общества.
Первая проблема – это необходимость строительства нравственного государства, в котором закон был бы не только общественным договором, но и отражал бы высшую правду, которая неизменна, потому что дана неизменным Богом. Закон, нарушающий эту правду, становится беззаконием. Это не только мои слова, об этом было сказано в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви,- в документе, который в конце 90-х разрабатывали в большой группе совместно с нынешним Святейшим Патриархом. Нравственность не может не быть основой государственной политики во всех областях, от экономики до культуры и СМИ. Об этом Патриарх хорошо сказал на недавнем Всемирном Русском Народном Соборе. Вторая проблема - это разрыв между элитами и простым народом. Среди первых много людей, которые откровенно презирают народ, их кормящий. Бывая во многих регионах, я часто слышал один и тот же вопрос: «Что они там в Москве думают?». Власть политическая, экономическая, культурная и информационная должна слышать простых людей и реально отвечать им, а не заниматься отписками и не считать, что люди ничего не понимают. Третья проблема - это экономическая политика, до сих пор сильно зависимая от спорных и, с моей точки зрения, неправильных западных штампов. Политический курс государства повернулся к патриотическим ценностям, в то же время некоторая часть бизнеса и управленческих элит пытается распространять «аксиомы», предлагаемые МВФ и Всемирным банком, «аксиомы», с которыми сегодня спорят многие независимо мыслящие экономисты и политики на Западе. Нужно попробовать построить качественно другую глобальную экономику, начав с себя. Для этого стоит отказаться от игры в рамках системы, где деньги делают деньги, подумать над кооперацией, над беспроцентными финансовыми механизмами. Уверен, что успех вполне возможен. Более того, за отходом от тупиковой модели капитализма - будущее. Четвертая проблема - это отсутствие национальной идеи. Ее знает народ, ее вполне можно сформулировать на бумаге, очень кратко. Всемирный Русский Народный Собор много раз пытался это сделать. Впрочем, некоторые люди во власти и элитах очень боятся, что такая идея будет сформирована и от чего-то придется отказаться, придется пересмотреть не только свои взгляды, не только свои решения, но и свою жизнь. И последняя, пятая проблема, это усталость и признаки застоя в поведении элит и в целом в общественной жизни. Нам нужно заниматься не самоубийственным глупым охранительством, а достигать настоящего русского прорыва в мысли, государственном переустройстве, экономике. Без него людям будет жить неуютно, и очень скоро застой сменится великими потрясениями, как всегда бывало в истории России и других стран.
5. В одном из своих последних интервью Вы призвали «не бояться выносить самые сложные темы церковно-государственных отношений в публичное пространство». Какие темы Вы хотели бы вынести на широкое общественное обсуждение?
Нужно поставить вопрос о нравственном состоянии элит, о том, что происходит в личной жизни этих людей, почему у них имущество и счета находятся за границей, кто из них со стороны государства или бизнеса участвует в коррупции, как заставить отдельных этих людей измениться или уйти. Это не техническая и не узкополитическая проблема, это проблема нравственная, о ней нельзя говорить, не называя конкретные имена. К сожалению, часто за последнее время бывало так, что мы только улыбаемся этим людям, даем им церковные награды, в то же время понимая, что они действуют неправильно, что они должны быть счастливы уже тогда, когда священнослужители говорят о них 51% приятных слов, а 49% - критических, не ограничиваясь критикой лишь в кулуарах. Еще одна тема, которую поднимать надо - это внимание к простому человеку. Сегодня многие люди обращаются в Церковь, ища заступничества. Возьмем хотя бы валютных ипотечников или людей, которые страдают от московских застройщиков. Церковь старается о них говорить на высшем уровне, пишет ходатайства. Ответы, как правило, приходят формальные, ничего не меняется, и это очень плохо. Если не удается добиться решения проблемы ходатайствами или кулуарными переговорами, надо выходить к народу и говорить - вот этот человек неправ, он совершает грех, игнорируя мнение простого народа. Наконец, нам нужно более справедливое и соответствующее менталитету нашего народа государственное устройство. Я не призываю к неподчинению власти и Конституции, но уверен, что стоит предлагать и обсуждать изменения в нее. Я некоторые уже предложил – в частности, ввести пост пожизненно избираемого императора при передаче значительной части властных функций на места.
6. Полемика вокруг «часов Патриарха» уже изрядно всем надоела. Но вот богословский, наверное, вопрос о личной безопасности. Нужен ли Патриарху бронированный «мерседес», если, как знает каждый христианин из Евангелия, ни один волос не упадет с нашей головы без воли Божией? Не «приземляет» ли броня Предстоятеля тех, кому было сказано – «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить»?
Известно, что в современном мире террористические и другие опасные группы пытаются уничтожить прежде всего лидеров. Часто смерть лидера приводила к катастрофе огромных человеческих сообществ. Поэтому, конечно, Церковь последовательно заботится о безопасности Патриарха. Так поступают во всех крупнейших религиозных общинах мира, и, как я уже сказал, это делается не случайно. Слишком велики сегодня опасности. Впрочем, для многих не секрет, что нынешний Патриарх и сам чрезмерно внимательно относится к вопросам собственной безопасности, причем не с начала Патриаршего служения. Я лично к таким настроениям не склонен, хотя были и прямые угрозы жизни. Считаю, что христианину к этому вопросу нужно относиться с верой… и некоторой легкостью.
7. О Донбассе. Вы говорили, что «надо было действовать более решительно, надо было добиться того, чтобы русскоговорящие, русские люди, политически ориентированные на Россию, не оказались бы в том униженном состоянии». Какие конкретные меры Вы имели в виду – военные, политические, информационные?
Очевидно, что на Украине люди, считающие себя русскими, желающие говорить, в том числе в официальном пространстве, на русском языке, члены некоторых политических партий, члены организаций, нацеленных на приоритетное развитие отношений с Россией, сегодня оказываются дискриминированными с точки зрения участия в политическом процессе, присутствия в информационно-культурном поле, возможности влиять на принятие решений, организовывать общественные акции. Часть этих людей подпадает под категорию российских соотечественников. Любая сильная страна стала бы защищать своих соотечественников и тех, кто испытывает к ней симпатию. Посмотрите на поведение в подобных ситуациях США, Израиля, Армении, целого ряда других сильных стран. Конечно, применение силы - это наименее желательный путь, но наверняка есть возможность поставить весь дальнейший ход межгосударственных отношений, в том числе экономических и дипломатических, в зависимость от того, насколько все упомянутые люди смогут полностью вернуть себе прежнюю роль и прежнее влияние в обществе. Кстати, это касается и политических эмигрантов. Будущее всех этих людей, на мой взгляд, важнее прибыли от нефти и газа, важнее отношений с западными странами, при молчаливом попустительстве которых упомянутые группы населения Украины были вычеркнуты из активной общественной жизни. Между прочим, и среди украинских правых националистов есть люди, которые сегодня наверняка будут подвергаться политическому давлению. Это те, кто хочет строить христианское государство, те, кто не соглашается с диктатом безнравственных сил, продавливающих свою позицию через западное влияние. Многие, наверное, не хотели бы крайней экономической и политической зависимости от ЕС и США. Это люди, к мнению которых, наверное, стоит прислушаться, и их будущее тоже нельзя отдавать на откуп внешним силам. Даже если эти люди сегодня не понимают, что сначала они подвергли политическим репрессиям коммунистов и русофилов, а дальше могут попасть под репрессии сами, потому что западным элитам они не нужны как самостоятельные политически активные силы.
8. Как по-Вашему, могла ли Россия так же смело ввести на Донбасс миротворческие войска, как она это сделала в Южной Осетии в 2008 году, или были некие весомые причины не делать этого?
Конечно могла, почему нет. Боюсь, что причина была одна – наверное, некоторая часть наших элит испугалась Запада, испугалась порвать отношения с глобальными экономическими игроками, испугалась потерять имущество и счета за границей. Такого рода страх вообще сегодня стреножил Россию. Именно поэтому я и говорю о необходимости смены элит. Этот страх нужно преодолевать. Более того, Запад в конце концов смирился бы и с таким вариантом развития событий. К большой войне он, похоже не готов. Сейчас, конечно, некоторые успокаивают себя – да, ответили всего лишь санкциями, а могли бы отключить SWIFT, отнять все имущество за рубежом. Лучше бы если было так - быстрее оздоровили бы собственную экономку и политику.
9. В своем блоге Вы выдвигаете смелые предложения по политическому переустройству России, например, избрании императора – настолько смелые, что отпугивают, кажется, даже самых рьяных консерваторов. Не кажется ли Вам, что людей, готовых поддержать Ваши идеи, критически мало? Или Вы готовы биться в одиночку, не боясь показаться смешным или неадекватным?
В фильме владыки Тихона (Шевкунова) «Гибель империи. Византийский урок» прекрасно говорится о том, насколько эффективной и соответствующей менталитету православных народов является система, которой руководит выборный император. В современном мире я бы эту систему сбалансировал значительной самостоятельностью регионов, передачей бо?льших полномочий на места, в том числе в экономической политике, бо?льшим использованием референдумов. За императором оставил бы роль верховного арбитра, право распускать правительство и парламент (который, кстати, я бы избирал из членов региональных легислатур, избранных на местах, а также роль верховного главнокомандующего, роль верховного внешнего представителя. Правительство подчинил бы упомянутому парламенту, контролируемому регионами. Посмотрите на мое предложение, сделанное в фэйсбуке и блоге «Православная политика». Если такую систему дадут достойно представить в СМИ, если власть согласится на диалог с народом о серьезной конституционной реформе, я убежден, что эту идею поддержат очень и очень многие. Пока она, что называется, не раскручена именно благодаря тому, что у нас наложено негласное табу на обсуждение серьезных преобразований в государственном и общественном устройстве.
10. Хотели бы Вы принять участие в какой-либо существующей политической организации или в создании новой, которая максимально бы соответствовала Вашим политическим убеждениям – пусть неформально, поскольку являетесь священнослужителем?
Я как священник не собираюсь вступать ни в какую политическую партию, но я готов к диалогу с любыми людьми, готов предлагать им идеи, обсуждать те или иные идеи с ними - как вы видите, некоторые я уже высказываю. Даст Бог, это все приведет к более правильной настройке нашего государственного и общественного организма. И я выступаю за либерально-консервативный синтез. Считаю, что в такого рода переустройстве должны играть роль все по-настоящему мыслящие и независимые силы, от коммунистов до монархистов, от сторонников либеральной экономики до тех, кто предлагает отказаться от глобальной финансовой системы.
11. В Вашем стиле есть что-то ветхозаветное – некая резкость, строгость, бескомпромиссность, склонность к силовому решению проблем. Что Вы думаете о месте Ветхого Завета в жизни современного русского православного христианина? Или ощущение «ветхозаветности» вызвано Вашей симпатией к евреям, тем, что Вы следите за их жизнью, в чем-то завидуете их умению бороться за свою жизнь и веру, за свои права?
Бескомпромиссность в вере должна быть свойственна христианину ничуть не меньше, а то и больше, чем человеку Ветхого Завета. Прочтите Нагорную проповедь и все Евангелие – это совершенно нетолерантный и неполиткорректный текст, он исключает всякие рассуждения о плюрализме истин, о равенстве всех путей к Богу, о том, что якобы любой человек войдет в Царство Небесное и так далее. Церкви не нужно пытаться всем понравиться, она не партия и не офис по продаже модных товаров. Ей важно сказать Христову правду, даже если 99% людей будет против, даже если все кончится мученичеством и чудовищными нападками. При этом не будем забывать, что Христос пришел не упразднить ветхозаветный закон, а исполнить. Да, мы чтим как особый, посвященный Богу день не субботу, а воскресенье, мы едим свинину, но очень многое из того, что сказано в Ветхом Завете, для христианина не теряет актуальность, иначе мы не почитали бы священное писание Ветхого Завета наравне с новозаветным.
Я действительно с симпатией отношусь к еврейскому народу, с ранней юности общался и сейчас общаюсь со многими его представителями, люблю петь песни на идише и иврите. Но, кроме вот такой личной симпатии, я еще и испытываю уважение к волевым качествам этого народа, к его способности жить по древним принципам веры, даже тогда, когда все и всё вокруг против. Посмотрите на решимость ортодоксальных иудеев в отстаивании своего религиозного образа жизни, не только на личном уровне, но и на уровне государственного и общественного устройства. Посмотрите на такую же решимость мусульман и спросите себя, православные христиане - а не слишком ли вы привыкли прогибаться под изменчивый мир - что в своем внешнем облике, что в своем повседневном образе жизни, что в уступках не вами придуманным моделям построения общества и государства?
12. Стереотипы этнического поведения вырабатываются не за один год, и чаще, к сожалению, историческими обстоятельствами, а не волевым выбором. Тем не менее, человек все-таки способен как-то влиять на этот процесс, воспитывать себя. Какие качества Вы посоветовали бы развивать в себе русским людям, православным, церковным и не очень?
Волю и решимость, основанные на вере и мудрости. Нам не нужно подстраиваться под реальность, нам нужно менять ее по слову Божией правды. Получится или нет, кто знает. В конце концов христиане не являются социальными оптимистами и знают из непреложных пророчеств, что все кончится торжеством зла. Однако и за ним последует Божия победа в последней битве. Так что нас можно переиграть, победить, прогнуть, уничтожить, но конечная победа все равно за нами. Главное – не лишить себя ее плодов, то есть не пойти по пути лжи, зла, соглашательства со злом, обмана и самообмана.
