Мамонтова Е.А.
Сербия и сербы в отечественной публицистике второй половины XIX века (по материалам журнала «Вестник Европы»)
«На небе Бог – на Земле Россия» («На небу Бог на Земљи Русија») – старинная сербская поговорка. «Нас и русских – 300 миллионов» («Нас и руса 300 милиона») – клич сербских партизан. Россия и Сербия имеют давние и крепкие культурные, экономические, человеческие связи, не взирая на окружающую политическую обстановку. Сегодня власти России поддерживают Белград в частности и сербский народ в целом, по различным вопросам:
- открываются культурные центры и школы на территории Сербии и Республики Сербской в Боснии.
- 8 июля 2015 года представитель РФ в Совете Безопасности ООН В.И.Чуркин наложил вето на резолюцию по событиям в Сребренице (9-11 июля 1995), которая должна была обвинить в военных преступлениях периода распада Югославии (1992-1995) лишь сербскую сторону. До этого в 2011 году при Государственной Думе РФ был создан Общественный комитет защиты заключенных Гаагского трибунала (в частности – лидера боснийских сербов генерал-полковника Ратко Младича) во главе с депутатом П.С. Дорохиным.
- между Москвой и Белградом заключаются выгодные и перспективные для сторон военные контракты.
Изучение публицистики второй половины XIX века (1860-1870е – период борьбы Сербского королевства за независимость), посвященной Сербии, дает возможность проанализировать отношение к ней русского общества, того образа, который сложился в те времена и ответить на вопрос – изменилось ли отношение к сербам за последний век?
***
В восприятии русской дореволюционной публицистики Сербия и Россия являлись одними из самых близких друг другу стран, самых близких народов. Отмечалась как историческая, так и культурная и религиозная связь. В статье П.А. Ровинского «Два месяца в Сербии» в частности сравнивается великая русская река Волга и не менее великая европейская река Дунай: «Дунай играет в Западной Европе точно такую же роль, какую Волга в восточной, составляя главный путь, с тем однако преимуществом, что вследствие климатических условий он открыт для судоходства несравненно большее время, чем Волга[i]».
Большое место в публикациях, посвященных Сербии, занимает описание природы и географических особенностей этого края. «Сербия – страна гористая; в ней есть превосходные земли, но их немного; они находятся рассеяно по долинам и расширениям их впредверии рек; остальное же пространство занимают горы и узкие, крутые, ни к чему не годные места[ii]». Отмечается трудность ведения земледелия, пахотных работ и невероятные усилия, которые вынуждены прилагать крестьяне для ведения хозяйства. Отмечалось так же и сохранение кочевого скотоводства. «Кочевая жизнь давно уже миновала для всего Балканского полуострова, но быт пастухов, круглый год бродящих с места на место, составляющий продолжение кочевого быта, вполне господствует и здесь[iii]». Традиция соединялась здесь с современностью.
Неотъемлемой частью сербского менталитета, по мнению путешественников и мыслителей из России, являлась тяжелейшая история этого небольшого балканского народа – постоянные войны, захваты территории, повлекшие за собой многовековое порабощение. «В истории этой страны нет почти ни одной отрадной страницы: одна война, одни междоусобия, сопровождаемые кровавыми сценами; Сербия страдала и от турок, и от христиан [католиков], иногда вдобавок, природных сербов. История Сербии есть история ее мученичества[iv]».
Авторы приветствовали получение в начале XIX века автономии Сербского королевства от Османской империи и дальнейшую борьбу за получение полной независимости страны. В этом они видели надежда на возрождение славянского мира на европейском континенте. «Новое государство, которое даст больше гарантий свободному развитию, и в этом отношении, как по физическому положению, так и по политическим комбинациям; такую великую задачу могло бы выполнить княжество Сербия[v]». Россия, по их мнению, обязательно должна была присоединиться к этому процессу.
Историческое развитие Сербии, тяжелые испытания, наложили отпечаток на менталитет населения. Выделим самые примечательные особенности сербского народа, основываясь на произведениях русской публицистики. От других народов Европы, серба отличала внутренняя собранность и умение жить без опоры на внешние обстоятельства, с опорой исключительно на собственные силы. «Серб уверен, что он должен сам все себе добыть, сам все сделать, что ему нечего ждать помощи ни от немцев, ни от другого кого-нибудь, и потому действует самостоятельно, не терпит постороннего вмешательства в его дело, которое всегда было ко вреду его; не выносит опеки, под которой никогда и не жил. Уверенный в себе, разумно рассчитавший и измеривший свои силы, серб выступает на всякий подвиг успешно и решительно[vi]».
С другой стороны, наравне с внутренней закрытостью и серьезностью, путешественники отмечали в сербах невероятную тягу к познанию окружающей действительности, к созерцанию окружающей их природе, даже к сентиментальности. «Он [серб] любит часто поговорить о красотах природы, восхищаться звездным небом и углубляться в непостижимые тайны мирового пространства, отдаваясь притом самым мистическим толкованиям, любоваться нежным цветком, воспевать голубиные чувства, любоваться идеальной красотой женского портрета или фотографии[vii]».
Серб, по мнению П.А. Ровинского, никогда не позволяет себе потерять самоконтроль, даже находясь в увеселении. Автор показывает здесь прямую противоположность части русского населения, искренне сокрушаясь об этом. «Как бы не разгулялся серб, он никогда не выйдет за пределы благопристойности. В этой массе народу до тысячи или более, вы видите веселых людей, которые пришли с тем, чтобы погулять, повеселиться, и при этом, конечно, выпить, но вы не видите здесь пьяных, разгульных, до неприличия распущенных[viii]».
Последним, на наш взгляд, фактом ярко характеризовавшим менталитет сербского народа в глазах публицистов XIX века является почти полное отсутствие пожаров в стране (городах), что в сравнении с Европой и Российской империей выглядит крайне необычно. Чем это объясняется? Ответ предельно прост: «Причина этого, кажется, заключается не в строении сербских печей, а в характере народа. У серба нет той поэтической беспечности, некоторой апатии и неряшливости, отличающей русского человека, и не смотря на полувоенный образ жизни, он предупреждает многие беды осторожностью, постоянной заботливостью и трезвостью, теми, именно, качествами, которым нам больше всего недостает[ix]».
В период 1860-1870х годов крупнейшим городов Сербского королевства являлся Белград. В отечественной публицистике дается характеристика этого города. Отмечалась чистота улиц, обилие зеленых насаждений, что делало пребывание в столице крайне приятным. «Мало городов в Европе, которые могут с первого раза произвести такое приятное впечатление, как Белград. Большая часть улиц обсажена деревьями. Везде мостовая, нет только тротуаров; везде чисто, все смотрится весело и открыто[x]». Уклад жизни Белграда напоминал быт Юга России, быт Малороссии. «С первого шага я встретил здесь [Белград] картину и тип, напоминающий наши юго-восточные пределы, и как бы оставляющие вариант того, что так часто случалось видеть дома. Вообще, сербский тип весьма близок к малорусскому[xi]».
Несомненной ошибкой было уравнивать жизнь столицы с провинциальными городками, скорее похожими на деревни и села. «По характеру и складу быта, города в Сербии недалеко отошли от деревни. Даже во многих окружных городах торговцы и ремесленники, помимо своих специальных занятий, не брезгуют заниматься и хлебопашеством. А есть целые города, где земледелие составляет главное занятие жителей, которые и по одежде ничем не отличаются от поселян[xii]».
Общество, сначала автономного, а затем, спустя несколько десятилетий, и независимого королевства, обладала некоторыми отличительными особенностями. Главной задачей было получить образование, или же дать его своим детям. Однако отмечают публицисты, это не являлось определяющей и первоочередной целью правительства. «Народ сербский желает прежде всего просвещения и жертвует на эту цель охотно, сколько может; а как распоряжается этим правительство? Оно из общего бюджета почти ничего не тратит на учебные заведения, а пользуется для этого народным фондом[xiii]».
В отличие от других европейских городов и столиц, во второй половине XIX века, в Сербии в большом количестве еще не сложились рабочие кварталы, а общество не испытало процесса перехода в пролетариат. П.А. Ровенский оценивал это положительно. Он писал: «Счастье сербов, что их не коснулась еще язва пауперизма, что они покуда пользуются простором и свежим воздухом, а не скучены, не загнаны в сырые, лишенные света подвалы, в которых живет рабочее население в больших европейских городах; сравнительно с другими, они имеют хорошую пищу и хорошо одеты[xiv]».
Отмечалось так же стремление народа к независимости, отстаивании культуры, традиций и истории. «Народ, ряд столетий страдавший под ярмом турок и мадьяр, ни знавший ни отдыха, ни мира, чтобы развиться и окрепнуть духовно и материально, сам без всякой посторонней помощи, единственно подвигами отчаянной храбрости, разрушает цепи многовекового рабства[xv]».
Патриотический дух и желание верно служить своему народу и стране, даже отдать жизнь за Отечество, в случае новой войны или захвата территории, закладывалась с самого раннего возраста. Примером для сербских детей служили герои и образы из прошлого. «Воинственный и геройский у сербов дух воспитывается с самого раннего детства: едва начинающему бродить, четырехлетнему малышу мать внушает, что он должен быть юнак (герой), не плакать, когда ушибиться. Воспитывается этот дух и отцами, заставляющими выучивать, в виде катехизиса, историю падения царства на Косовом поле [битва царя Лазаря с османами 28 июня 1389 года][xvi]».
С высоты сегодняшнего дня, интересно проанализировать то, как в произведениях отечественных дореволюционных публицистов оценивалась сербская семья второй половины XIX века, нравы царившие там. В тогдашнем сербском обществе (отчасти и сегодня) был распространен патриархат. Однако, здесь стоит различать образ жизни семей в городе (Белграде) и сельской местности. В городских условиях женщина обладала большими правами и стояла почти на одном уровне с мужем. «Его никогда почти нет дома, а ей из дома никогда нельзя выйти. При всей этой разнице, в жизни их вы не найдете ни малейшего разлада. С одной стороны муж имеет весьма ограниченные требования от жены; а с другой, нужно отдать справедливость сербской женщине, что они умеет подойти как раз под уровень нравственных понятий мужа[xvii]». В сельской же местности все наоборот. «Женщина считается в семье моложе всех ее взрослых членов мужского пола. Она должна целовать руку мужчине даже в том случае, если старше его годами. В доме женщина прислуживает мужчине. Мужа она по имени не называет, а говорит «он». Да и вообще всюду, чтобы не делала женщина, если проходит мужчина и поздоровается с нею, она должна встать[xviii]».
***
Рассмотрев статьи отечественной дореволюционной публицистики второй половины XIX века, посвященные Сербии, можно сделать следующие выводы:
1) Публицисты второй половины XIX столетия давали сербам следующую характеристику: сербы – патриоты, готовые защищать свою землю, отстаивать ценности, культуру и историю своего народа. Во всех делах рассчитывают исключительно на собственные силы. В сербском национальном характере внешняя скованность, суровость и неразговорчивость сочетаются с сентиментальностью и добротой
2) Все перечисленные качества стали той основой, которая помогла сербскому народу выжить на протяжении всей истории, сохраниться и выстоять в XX веке (две Балканские, Первая и Вторая Мировые войны, этнические войны и разделение 1990-х годов), жить и развиваться сегодня
3) Если сравнивать с современностью, то отношения российской общественности к сербам практические не изменилось. Сербия по прежнему остается близкой нам страной, не смотря на внешнее давление на Белград (вопрос о санкциях против РФ, перспектива вступления в ЕС и НАТО).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ровинский П.А. Два месяца в Сербии//Вестник Европы. – 1868. - №11. С. 372
2 Ровинский П.А. Воспоминания из путешествия по Сербии//Вестник Европы. – 1875. - №11. С. 30
3 Ровинский П. А. Сербская Морава//Вестник Европы. – 1876. - №4. С. 518
4 Ровинский П.А. Воспоминания из путешествия по Сербии//Вестник Европы. – 1875. - №11. С. 6
5 Ровинский П.А. Два месяца в Сербии//Вестник Европы. – 1868. - №11. С. 373
6 Ровинский. П.А. Белград: его устройство и общественная жизнь//Вестник Европы. – 1870. - №5. С. 179
7 Там же. С. 137
8 Ровинский П.А. Воспоминания из путешествия по Сербии//Вестник Европы. – 1875. - №12. С. 718
9 Ровинский. П.А. Белград: его устройство и общественная жизнь//Вестник Европы. – 1870. - №4. С. 553
10 Там же. С. 546
11 Там же. С. 534
12 Овсяный Н. Сербия и сербы. СПб.: Типография П.П. Сойкина. 1898. С. 167
13 Ровинский. П.А. Белград: его устройство и общественная жизнь//Вестник Европы. – 1870. - №5. С. 139
14 Ровинский. П.А. Белград: его устройство и общественная жизнь//Вестник Европы. – 1870. - №4. С.563
15 Там же
16 Ровинский П. А. Сербская Морава//Вестник Европы. – 1876. - №4. С. 556
17 Ровинский П.А. Воспоминания из путешествия по Сербии//Вестник Европы. – 1875. - №12. С. 142
18 Овсяный Н. Сербия и сербы. СПб.: Типография П.П. Сойкина. 1898. С. 168-169
