«Признание независимости Косово ничего не отнимает у Сербии». Экс-премьер Италии Романо Проди.
По правилам, название каждого населенного пункта в Косово пишется на двух языках – сербском и албанском. Там, где сербов нет, албанцы старательно замазывают сербское наименование белой краской или пишут его намеренно неправильно. А вот на въезде в общину Штрпце замазаны буквы албанского алфавита. Всё это отражает реальное положение дел. В общине Штрпце более 70 процентов жителей — сербы. И вот ещё одна зарисовка: внутри здания администрации – на дверях канцелярий таблички с сербскими и албанскими фамилиями работников, а вот над зданием реет сербский флаг.
Кому-то всё это покажется неполиткорректным и недемократичным. Давайте поразмышляем: многие западные политики высказывались в том смысле, что независимость Косово сделает вклад в укрепление стабильности на Балканах и что, дескать, если два народа не могут уживаться друг с другом, их надо разделить. Но реальная жизнь – это не условность, не компьютерная игра «Цивилизация», нельзя, согласно программе булгаковского героя Шарикова, всё «взять и поделить», есть такое явление, которое нельзя прописать в декларациях и резолюциях, — национальная гордость, которую, применительно к сербам, годами втаптывали в землю. Сейчас косовские сербы поставлены в такие условия, что стали фактически сепаратистами в своей же собственной стране.
Помните, в Ораховце и серб, и албанец говорили о том, что уживаться друг с другом нужно и можно, потому что, по меткому выражению нашего спутника из Министерства по делам Косово и Метохии Ненада Стояновича, «независимость нельзя есть», а такого явления как «экономика Косово» — не существует, ее невозможно построить на продаже по цене один евро флажков Косово, которые мы видели в городе Призрен. Искусственно созданная независимость делает из албанцев «граждан первого сорта», а неалбанцам, и прежде всего — сербам, которым нобелевский лауреат Ахтисаари когда-то объяснил, что «они виноваты как народ», вновь наносит удар по национальному самосознанию. Это путь к стабилизации?
Итак, перед нами – государство «Штрпце», и этот статус — плод не журналистской фантазии корреспондентов «Голоса России», а наших албанских коллег из косовских СМИ. Почему – узнаете чуть позже.
А мы пока что останавливаемся в небольшом местечке Брезовица, информацию о котором в Интернете – что радует – проще найти на туристических сайтах, а не в сводках происшествий в беспокойном Косово. Здесь находится шикарный горнолыжный курорт, на который, кстати, приезжают и сербы, и албанцы. К тому же на территории общины Штрпце располагается бОльшая часть знаменитого национального парка «Шар Планина». Строки Владимира Высоцкого о том, что «лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал» здесь вспоминаются как никогда часто.
В местной пиццерии посетители ждут начала трансляции отборочного матча чемпионата мира 2010 года – играют Сербия и Литва. Заслышав звуки сербского гимна, колоритный хозяин заведения включает звук телевизора на полную мощь и встает перед экраном, тихо поет. Как известно, перед футбольными матчами звучит укороченная версия гимна, что вызывает взрыв шуточного – впрочем — недовольства входящих в заведение футбольных фанатов, которые, завидев главу общины Звонко Михайловича, в шутку же извиняются.
Сербия спустя девять с половиной лет возвращается в Косово, институциональная связь местных органов самоуправления с белградскими — это ключевое условие для того, чтобы сербы остались в крае, — говорит Михайлович. Тем не менее, по его мнению, Сербия не имеет ясной стратегии по решению косовского вопроса. «Я бы очень хотел, — поверьте мне, чтобы государство каждый день давало мне инструкции, что делать, и это вовсе не потому, что я не креативен и не умею думать своей головой», — признается харизматичный лидер общины.
А креативной деятельностью Михайловичу заниматься приходится. Он показывает нам албанские газеты со статьями, посвященными возглавляемой им общине. «Государство Штрпце» — гласит одна из них. С фотографией нашего собеседника. Вроде как, получается – президентом этого государства. Вы звезда албанской печати, – отмечаем мы.
Шутки – шутками, а дело в том, что за деятельностью общины Штрпце внимательно следят косовские СМИ и власти. Долгосрочная цель албанского руководства Косово – изменить этнический состав общины, — считает г-н Михайлович, и как пример приводит такой факт – нелегальное строительство албанцами на территории национального парка:
"Они хотят построить на территории парка большое количество дач, нарушая при этом все законы и нормы, ничего их не волнует, то, что это территория национального парка – для них неважно. Албанцы хотят построить как можно больше домов, чтобы жители этой зоны получили право голоса. Мы работает над тем, чтобы воспрепятствовать им. Новая власть общины приняла решение создать канцелярию, занимающуюся вопросами собственности (за урбанизам и имовинско-правне послове. – прим для переводчиков). Цель ее – предотвратить нелегальное строительство и, что не менее важно, препятствовать продаже земли, так как в последнее время сербы начали стремительно продавать свои участки албанцам. И, должен сказать, мы достигли определенных успехов – в последнее время не было случаев таких продаж, не строятся и новые фундаменты для дач. Хотя это даже не дачи, это виллы стоимостью по полмиллиона евро, их владельцы – албанская верхушка, политические лидеры. Это террористы, которые сейчас все стали политиками".
Конечно, подавляющее большинство неалбанцев против того, что происходит в крае, но будем говорить откровенно — у главы общины Штрпце есть доказательства того, что некоторые сербы согласны работать на косовские государственные органы. Чем руководствуются они – личной ли выгодой, или, как ближайшие соседи Сербии, недавно признавшие Косово, «политическими реалиями» — не нам судить. Главное, что именно в этом, по мнению г-на Михайловича, и таится самая большая опасность. Косовские власти пытаются албанизировать общину подчас с помощью самих же сербов, они знают – албанцы сами не смогут подчинить себе этот район. Потому что, раз уж применительно к Косово перестали действовать принципы международного права, то давайте исходить из количественного фактора – 70 процентов это больше, чем 30.
В одной из косовских газет написали, что «Михайлович дал урок албанским властям, как защищать национальные интересы». Нам представилась отличная возможность убедиться в активности «президента Штрпце».
Действительно, жизнь господина Михайловича чем-то напоминает классический вестерн, где он в одиночестве пытается противостоять злодеям. Ежевечерне глава общины садится в автомобиль, чтобы лично проверить, на месте ли поставленные им же шлагбаумы на горных дорогах. Мы, естественно, не смогли пройти мимо подобного приключения и в один из вечеров напросились в сопровождающие. И вот, как это выглядит.
Все подходы к национальному парку заблокированы Михайловичем и его верными соратниками. Где не успели поставить шлагбаум, воткнули в узкий проход старый, ржавый бульдозер. Машина с цементом точно не проедет. Но ощущение, что здесь по ночам что-то происходит, не покидает. Проверяя очередной замок на шлагбауме, Михайлович поясняет, — «Сам навешивал. Но они хитрые, — приходишь, вроде замок на месте, а приглядишься, выясняется, что замок-то другой. Приехали, сшибли, а уезжая, повесили свой, новый». К счастью, выясняется, что в ту ночь нежданных гостей не было, — на замке видны следы проступающей ржавчины, — верный знак, что его давно никто не трогал.
Проверяет Михайлович и следы на земле. Тяжелая строительная техника оставляет специфическую колею. Глава общины сетует, что давно дождя не было. Прислушивается. В ночной тишине каждый звук отчетливо слышен. Вроде бы тихо. Но, нет, где-то вдалеке слышны голоса. Едем в том направлении по горным серпантинам. Навстречу машины с албанскими номерами. «Это наши», говорит Михайлович. «А вот этих я уже не знаю. Надо будет проверить». И это еще одна характеристика этих мест, — глава общины знает всех в лицо. Незнакомцам тут делать нечего.
В том месте, где роль заграждения досталась бульдозеру, перед нами в свете фар предстает невероятно зрелище, — стоит раскидистое дерево, все обвешанное записками, четками, качаются подвешенные на ветках фотографии, у основания огарки свечей, прислоненные иконы. Записки на сербском, русском, украинском… «Жил в этих краях албанец, — рассказывает Михайлович, — женатый на сербке. Жену любил, и сербов уважал. А перед смертью перешел в православие и велел в этом месте поставить церковь». Церковь, конечно, на горной тропе не поставили. Но люди ходят сюда, верят, что молитва в этом странном месте поможет исполнению их желаний. Возможно, ведь все Косово и есть святая земля.
Вернулись мы в ту ночь без приключений. Но осталось странное чувство тревоги. Тревоги за человека, в одиночестве объезжающего по ночам доверенную ему общину. Нет, мы не думаем, что албанцы рискнут застрелить столь известную личность. Враг у Михайловича другой, куда более коварный — интернациональная мафия, стремящаяся обустроится в этих волшебных местах. Не зря люди поговаривают, что здесь дачу построил не только Хашим Тачи, но и один известный сербский олигарх.
Безопасность — это вопрос ключевой для всех без исключения сербских общин, даже несмотря на то, что за последние годы количество инцидентов сократилось.
"Жизнь с 1999 мало изменилась, — считает Михайлович, — есть какой-то прогресс – в том смысле, что сербов не убивают на каждом шагу, как это было в 1999-2001 годах. Сейчас КФОР считает, что созданы условия для свободы передвижения, меж тем как только сербы выходят из анклава, они — узаконенная мишень, никто не знает, кто и когда будет в них стрелять".
Войны с оружием в руках, действительно, нет, но идет война психологическая. На тот самый живописный горнолыжный курорт в Брезовице привозят десять-пятнадцать автобусов из Приштины, полных молодежи. Молодежь целый день проводит на курорте, оставляет после себя горы мусора. Кататься ребята не умеют, да и не с той целью их везут – это, объясняет Михайлович — своего рода психологическая атака, задача — напугать сербов этим караваном албанских автобусов.
Есть и ещё один вполне себе «мирный» метод войны – в сфере образования.
"Мы ожидаем, что через несколько лет нам попробуют навязать учебный план, разработанный министерством образования Косово, если это случиться, наши дети будут учить, что Хашим Тачи и Агим Чеку – освободители, а не террористы и убийцы. Это будет начало нашего конца" – уверен Михайлович.
ДИКТОР: Во всех сербских общинах мы задавали традиционный вопрос – как обстоят дела с рождаемостью. И, как правило, получали оптимистичные ответы. К сожалению, в Штрпце с этим не всё в порядке, виной чему, в частности, высокая смертность среди молодежи.
"В том ли дело, что Международное сообщество в 1999 году сбрасывало на нас бомбы с обедненным ураном, или причина в постоянных проблемах и нервной обстановке, но что-то послужило причиной высокой смертности, — рассказывает Звонко Михайлович. Раньше никто у нас не знал, что такое наркотики, разве что слышали о них в СМИ, сейчас же у нас есть случаи употребления наркотиков, которые появились в общине, к сожалению, вместе с солдатами КФОР".
По идее, вопросами безопасности в Косово должны заниматься и международные организации — КФОР, о котором было сказано чуть выше, УНМИК, который отказывается сотрудничать с легитимно избранными сербскими органы власти в крае, ЕУЛЕКС, миссия, которая, несмотря на протесты Белграда, призвана заменить собой УНМИК, и чьи машины можно всё чаще видеть в Косово.
С сотрудником этой миссии у моей коллеги Ксении Тошич состоялась интересная встреча.
Надо сказать, что сотрудники ЕУЛЕКС-а вынуждены искать нетрадиционные способы проникновения в сербскую среду. Ведь сами сербы с подозрением смотрят на своих же, вступающих в контакт с сотрудниками европейской миссии. Но в Брезовице есть такое уникальное место, мотель «Люботен», куда стекаются все, — местные жители, полицейские ООН, солдаты КФОР, иностранцы всех мастей и гости из Сербии. Так вот, в один из дней на террасе мотеля ко мне подошел высокий иностранец лет шестидесяти, и на ломанном сербском языке попытался отрекомендоваться. Я, мол, такой-то, работаю здесь в администрации ЕУЛЕКС. Откуда вы, спросила я, уловив знакомый, славянский акцент. Из Южноафриканской республики, но я поляк, сказал мой собеседник. А далее, поняв, что слов малознакомого языка ему не хватает для продолжения беседы, он поинтересовался, можно ли перейти с сербского на какой-то другой. Можно, сказала я, на русский, и передала ему визитку.
Надо сказать, что на лице его отразилась непередаваемая гамма чувств. Меньше всего, он, бежавший когда-то от советской власти аж в Африку, и прибывший в Косово навязывать сербам план контролируемой независимости, прописанный финном Ахтисаари, ожидал встречи с русской журналисткой сербского происхождения. Замысловаты пути Господни. Впрочем, оправившись от первого шока, он попытался вспомнить русские слова. И это у него получилось. Не зря говорят, что воспоминания детства самые сильные.
Но из знакомства нашего ничего не получилось. Ибо взгляды наши, как и цели пребывания в Косово совершенно несовместимы.
И всё же, несмотря на проблемы, Штрпце – это крепкая община, которая вселяет надежду и дарит множество положительных эмоций. Поэтому завершим очередную программу из цикла мы на мажорной ноте. А эпизоду дадим название «Всюду наши».
О том, что мотель, в котором мы расположились в Брезовице, — место уникальное, мы уже говорили. Встретили мы там и нашего соотечественника, астраханца, служащего в полиции ООН. Собственно, он в этом отеле и живет, вместе со своими коллегами из Пакистана, Украины, и еще ряда других стран. Он сразу понял, что мы русские, отрекомендовался, но вел себя крайне сдержано. Это, кстати, характерно для всех русских, служащих в Косово. Мы к его позиции отнеслись с уважением, лишних вопросов не задавали, — хотя для журналистов это ох как сложно, и в друзья не навязывались. Здравствуйте, до свидания, — вот и все наше общение. На этом бы все и осталось, не случись со мной совершенно казусной ситуации. Представьте себе следующую картину, — ранним воскресным утром, часов в семь, я вдруг понимаю, что водонагреватель в моем номере течет, и течет с каждой секундой все интенсивнее. По мере учащения звука падающих капель нарастает и моя паника, ибо служащие отеля все разошлись по домам, придут не раньше десяти, спросить, где накануне разместили моих спутников, я не успела, а лужа все разрастается. Выбегаю на террасу, и к счастью своему вижу нашего соотечественника, ждущего в полном обмундировании «кока колу», — это они так называют полицейскую машину, раскрашенную в цвета знаменитого бренда. «Привет, говорю. Помощь нужна, срочно». По пути на третий этаж проясняю ситуацию. «Нож есть?», — спрашивает мой спутник. Нет, говорю, плохо понимая, зачем мне холодное оружие. Ладно, подожди, — и он заходит в соседний номер, достает этот мало напоминающий слесарные инструменты предмет, что-то быстро подкручивает, и вода перестает литься. До вечера продержится, — говорит он и убегает, ибо на улице его уже ждет машина. А я остаюсь наедине с неожиданно открывшейся мыслью, — а ведь без русских никуда. Ну, кто еще, скажите, в состоянии при помощи ножа устранить любую техническую неисправность?
«НАТО довольно положением в Косово». Официальный представитель Североатлантического альянса Джеймс Аппатурай.
Может быть, потому, что НАТО не живет в этом крае?
