«Час пробил.Косово готово идти дальше по дороге, которая приведет наш народ к независимости». Премьер Косово Хашим Тачи.
Финальную часть нашего повествования, посвященную впечатлениям, почерпнутым нами на албанских территориях, мы решили озаглавить «Страна скелетов». Нет, мы никого не хотим оскорбить или напугать. Просто, то, что мы могли увидеть из окна машины, — а это, к сожалению, был единственный сравнительно безопасный способ ознакомиться с достопримечательностями молодого, демократического албанского государства для смешанной группы лиц сербско-русского происхождения, — были остовы миллионов автомобилей, скелеты разрушенных сербских домов и мемориалы вдоль дорог.
Начнем с автомобилей. В Косово мы поняли, куда попадают машины после смерти. На каждом шагу нас встречали авто-свалки, авто-мойки, авто-салоны, авто… В общем, все, что только можно себе представить. А вот, как все это попадает в беднейший край Европы, можно только догадываться.
Впрочем, одна из схем известна еще с 90-х. Не секрет, что бережливые и расчетливые европейцы привыкли все свое имущество страховать. И когда подходит время покупки нового автомобиля, самые изворотливые из них находят человека, готового старый «угнать». В полицию заявляют ровно в тот час, когда «угонщик» уже пересек границу сытого и благополучного европейского государства. Затем владелец получает страховочные деньги, покупает новый автомобиль, а его незадачливый предшественник в виде выпотрошенного на запчасти металлолома коротает свои дни на одной из косовских свалок.
Впрочем, не только автомобили украшают пейзаж. Стоят вдоль дороги и скелеты покинутых сербами домов. Часто обгоревшие, сплошь без стекол, дверей и крыш. Стоят и печально смотрят пустыми глазницами оконных проемов. Но стоят.
Так почему бы не снести их и не построить на этом месте что-нибудь другое? Нельзя, закон, введенный международными надзирателями, не позволяет. И это позволяет делать вид, что имущественное законодательство соблюдается. Но дома эти так и умрут, всеми заброшенные и никому уже не нужные. Для их владельцев жизнь дороже.
И вперемешку с ними бесконечные помойки, — тоже, почему-то, все вдоль дорог, — «новоделы» из стекла и бетона, призванные показать быстрорастущее благосостояние албанцев, и уже упомянутые мемориалы.
Их предназначение другого свойства, — показать всему миру, что такое-то село отдало столько сынов во имя независимости, а вон то село в два раза меньше. Таким образом, на въезде в каждый населенный пункт вас встречает современное кладбище, обязательно украшенное албанским флагом, — что примечательно, не новым косовским, а тем знаменитым красно-черным с орлами, — и по возможности с памятником борцу в форме УЧК. Где побогаче, там можно и групповую скульптуру увидеть.
Местные говорят, что на памятных знаках можно увидеть и имена пострадавших в ДТП, так, для увеличения численности. А на вопрос, — «Неужели искали тела по всем окрестным горам, для того, чтобы их свести сюда, к дороге?» – отвечают: «Зачем, же? Главное, имя увековечить».
Ну, а теперь о дорогах, ибо именно их мы изучили за это время лучше всего. И тут есть, о чем рассказать.
Прибыв в 1999 году в Косово, командование КФОР столкнулось с неожиданной проблемой. Собрав под свои знамена представителей самых разных стран, от Марокко до Пакистана, офицеры поняли, что далеко не все смогут прочесть привычные нашему европейскому глазу арабские цифры и латинские буквы, — какими обычно обозначаются дороги. И было найдено гениальное в своей простоте решение, — все дороги обозначены животными. Честно говоря, увидев впервые ярко желтый знак с нарисованной на нем кошкой, мы растерлись. Потом же поворот с дороги оленя на дорогу крысы стал чем-то совершенно для нас привычным. Впрочем, существует и иная версия, — мол, имена их происходят от названий подразделений, в зоне ответственности которых проходят эти дороги. Есть и ещё один примечательный дорожный знак в Косово, регламентирующий скорость передвижения танков и другой военной техники – он особенно контрастирует на фоне дивной природы края.
Но не только дорожные нововведения привнесли в историю Косово прибывшие в неимоверном количестве в эти края иностранцы. Обогатили они и местный фольклор самыми невероятными историями. Одну из них нам и поведали наши спутники.
Поехала как-то группа сербов из одного анклава в другой. Дело это и сейчас небезопасное, а в первые годы и вовсе без вооруженного конвоя нельзя было передвигаться. Группу сопровождения возглавлял офицер из одной африканской страны. Едут себе, ведут неспешную беседу, как вдруг раздается звонок мобильного телефона. Поговорив, офицер расплакался. А на обеспокоенные вопросы спутников ответил: «Отец вчера на охоту ходил. Его съел лев».
Эта на самом деле грустная история, навела нас на мысль, — неужели этот африканец со своими непривычными для нашего опыта проблемами действительно лучше других знает, как надо внедрять закон и наводить порядок в европейской стране в 21 веке?
Наш рассказ будет не полным, если мы не расскажем немного о городах. И начнем мы, конечно со столицы.
Приштина нам запомнилась целым рядом своих достопримечательностей, таких, как отель с копией Статуи свободы на крыше, улица с гордым названием «Улица УЧК», авеню Билла Клинтона, надписью «No Euleks» на красном сигнале светофора, бесконечными и таким неожиданным явлением, как приштинское море.
Диктор: Дело в том, что в этом городе, явно тянущемся ввысь, ибо весь он забит стеклянными небоскребами разной степени достроенности, как-то позабыли о делах земных, скорее даже подземных. Водостоки никого не волнуют. Кроме, конечно, несчастных водителей, намертво застревающих в непроходимых лужах, возникающих после каждого дождя. Пожалуй, лишь кфоровские внедорожники в состоянии их преодолеть. Что не прибавляет им любви сидящих по уши в воде водителей легковушек.
Вот и нам не повезло. Попали мы в Приштину сразу после ливня. И оказались на выезде прямо в одной из этих водяных ловушек. Но надо знать нашего водителя Панту, — улыбаясь широко и приветливо встречным албанским водителям, он с истинно европейским шиком жестами просил их нас пропустить. И ведь пропускали, сами утопая. Не поверить, что мы представители какой-нибудь дипломатической миссии, глядя на Панту, было невозможно.
Ну а как остальные? Как выбирались из пробки албанцы, мы уже не увидели. Зато поняли, что, если вы окажетесь в Приштине с белградскими номерами, вас не только из пробки вывезут, но еще и до выезда из города сопроводят.
Нам довелось своими глазами наблюдать, как это выглядит. Для начала мы увидели посреди косовской столицы автомобиль с явными признаками белградского происхождения. Не успев изумиться сумасбродству водителя, мы заметили, как с двух сторон к нему сквозь автомобильное море протискиваются полицейские машины. Исполнив невероятный маневр, одна из них встала белградцу в хвост, вторая же пристроилась спереди. И таким вот боевым порядком эта немыслимая колонна направилась в сторону выезда из города.
В принципе, тут все ясно. Существует негласный приказ косовского руководства не допускать инцидентов на межнациональной почве. Ибо миру надо показать, что косовские албанцы, — это самые мирные люди на свете. Ну, так как рассчитывать на благонадежность населения в этом вопросе не приходиться, отдуваться приходиться полиции.
Что не сделаешь ради имиджа молодого демократически ориентированного государства. Даже серба до выхода из города можно сопроводить. Ведь туда ему и дорога, с их точки зрения.
Продолжаем наше путешествие. Следующий пункт, для нас, это город печали и скорби. И вот почему.
На одном из сербских форумов мы обнаружили отчаянное послание: под заголовком «Гнилане и окрестности» было написано: «Давайте попробуем найти друг друга… Иногда бывает случайно с кем-то столкнусь, но контакт быстро теряется. Люди, пишите! Пишите, где вы… если вы вообще еще есть…»
Послание не нашло отклика и модератор сайта решил поддержать беседу. Он спросил: «Ты еще живешь в Гнилане?»
«Естественно, до тех пор, пока это возможно, я останусь на своей земле», последовал ответ.
«И сколько же вас осталось в Гнилане?» — спросил модератор.
«Нас 65».
Эта беседа состоялась в мае 2008 года. А в октябре с одним из этих 65, — хотя один Бог знает, сколько их еще уехало за это время, — нас свела судьба во дворе церкви Святого Николая, последнем месте в городе, где сербы еще встречаются между собой. Точнее, с одной из них, — медсестрой по имени Соня Илич, лишь чудом выжившей в этом страшном городе и вспоминающей события 2004 года:
"Два дома были уже сожжены. Ночью нас вывела полиция, приказали освободить дом. А у нас во дворе четыре дома было, — мой, деверя, свекрови… Большой такой двор был. Когда нас вывели, все разграбили и четвертый дом тоже спалили».
А как сейчас, четыре года спустя? — поинтересовались мы. Как отношения с соседями-албанцами?
"Мы разговариваем с ними. Те, кто уже давно соседствует, ходят друг к другу пить кофе. Мы нормально жили, они и сами говорят, что раньше им было лучше, чем сейчас. Нам не хватает цыган, сербов… Вот сосед рядом говорит – Соня, нам хорошо было раньше. А я говорю – ну вы сами того хотели".
Госпожа Соня поведала нам и о том, что два раза в неделю тут базарный день: «Жаль, что вы не приехали в четверг, посмотрели бы. Люди продают что-то, большинство, конечно, пожилые. А вот детей совсем мало». И в школу ездят под охраной в соседние села, добавим мы от себя.
Ну а те, другие, албанские дети иногда от скуки провоцируют одинокую сербскую женщину, идущую каждый день по 15 минут пешком до дома. Она так и говорит: дети, бывает, провоцируют.
Добавить оказалось нечего.
Американский сенатор Джозеф Байден: «Косово — это первая мусульманская демократия»
К слову, о «мусульманской демократии». Действительно, по всей территории Косово мы наблюдали не только активное строительство торговых центров, но и мечетей. В каждой деревне стоит по молельне, все небо истыкано минаретами. Однако не увидели мы главного, — заходящих туда людей. Признаки действующей мечети, — горы обуви на входе, — нами тоже замечены не были.
Зато, проезжая по населенным албанцами городам Косово мы имели возможность наблюдать за праздношатающейся молодежью. Немудрено, ведь косовские албанцы являются самой молодой нацией в мире — люди до 20 лет составляют половину всего населения, а три четверти жителей края моложе 35. И 75% из них безработные.
И больше всего нас потрясли девушки. Следуя какой-то своей особой косовской моде, все они, сплошь и рядом, были одеты в обтягивающие маечки, коротенькие юбочки и приспущенные джинсы. Открытые девичьи животы с пирсингом просто ослепляли. Местами, надо сказать, даже красиво, но вот с образом мусульманской страны никак не вяжется. У нас на Кавказе этого точно бы не поняли. Да и в целом, в городах куда больше признаков победившей западной демократии, нежели традиционного ислама.
К слову о традиции. Раньше ведь как было? Отец имеющий, скажем трех сыновей, отправлял их куда-нибудь подальше деньги зарабатывать, а сам строил дом. Сначала первый, от фундамента до крыши, затем второй и, напоследок третий, — все три совершенно одинаковые, чтобы никому обидно не было. И все три на свое усмотрение, согласно своим представлениям о красоте и комфорте. Так, проезжая мимо какой-то албанской деревни мы были поражены тремя идентичными серыми двухэтажными зданиями, на фасаде которых красовались три совершенно одинаковые белые розы размером с крону дуба. Такая вот эстетика, но сыновьям точно обидно не будет.
Нынче же все по-другому. Уважение к старшим падает пропорционально проникновению достижений западной цивилизации в некогда закрытое и консервативное албанское общество.
Сербы теперь так говорят, — мы их раньше знали, если враг, — значит враг, но если дал слово, — умрет, а выполнит. Традиция сильна была. С главой клана, если договоришься, все слушаться будут. А что от этих новых ждать совсем непонятно, — у них же теперь все авторитеты в Америке.
Единственный город, где действительно можно заметить какие-то признаки исламской культуры, это Призрен. Мечети там не пустуют, на улицах даже можно заметить мужчин с характерными бородами и женщин, одетых в соответствии со строгими исламскими канонами. Однако, это обусловлено не только и не столько вдруг вспыхнувшей у албанцев верой, сколько национальным составом и историческими традициями этих мест.
Итак, краткий исторический экскурс. В конце 13-о века город Призрен становится духовным и экономическим центром Сербии. Во времена расцвета там построен один из самых значимых памятников сербской средневековой культуры, — церковь Богородицы Левишской, а также монастырский комплекс Святые Архангелы. Тогда же город выпускает собственную монету. Говорят, когда-то в Призрене было 365 храмов.
К слову, когда мы делились своими впечатлениями от поездки с нашим добрым знакомым в Белграде, он нам рассказал интересную историю. Его как-то спросили знакомые англичане, полагающие, видимо, что Косово всегда было албанским и исключительно албанским, — а когда, мол, сербы оккупировали Призрен? Тогда же, примерно, когда и англичане Лондон, — ответил наш друг.
Ну, а потом, — где то 15-м веке, — пришли турки и все переделали. Церковь Богородицы Левишской была перестроена в мечеть, а из обломков разрушенных ими Святых архангелов построили знаменитую мечеть Синан-Паши, — по сей день украшает город. Да и крупнейшая гостиница в Призрене стоит на развалинах храма святого Стефана. Ну и, к слову, именно здесь в 1878 году была учреждена знаменитая Призренская лига, — праматерь всех великоалбанских чаяний.
Все это определило и нынешний этнический состав города, — живут там не только албанцы, но и мусульмане-босняки. Но самой влиятельной, по слухам, является третья по численности турецкая община. О сербах и говорить не стоит. С тех, пор как в марте 2004 в Призрене было сожжено 55 сербских домов, в городе сербов не осталось.
Впрочем, все это не остановило нашего любопытства, и Призрен оказался именно тем городом, где мы решили выйти из машины и рассмотреть все поближе. Ну, а где еще жизнь так наглядно просматривается, как не в местах самой бойкой торговли? Вот мы и решили зайти в крупнейший торговый центр города. Оставили автомобиль на парковке и в гробовом молчании, — почему-то не слишком хотелось привлекать излишнее внимание сербской, или, не дай Боже, русской речью, — отправились рассматривать достижения косовской торговли.
Все как везде, только турецкие традиции здесь наиболее ярко воплощены, — товар ослепляет блеском и подавляет обилием. Все лучшее – напоказ. От мысли о новогодней мишуре отвлекает лишь яркое октябрьское солнце. Здесь с китайским ширпотребом соседствует итальянская мебель, а рядом с копией «Тайной вечери» в тяжеленной позолоченной раме уживаются символы независимого Косово, такие как флажки и пепельницы с соответствующей символикой.
Видимо, вся эта роскошь не лучшим образом повлияла на настроение нашего сербского спутника, и он выхватил один из флажков и стал нервно им размахивать. Памятуя о его занимательной беседе с албанцами в общине Ново Брдо, мы насторожились. Оказалось не зря: когда мы сели в машину и поинтересовались его странными действиями, он ответил: «Стоял и думал, может, бросить его на пол?»
Но это был не единственный случай, когда мы проявили высшую степень беспечности. Вернувшись к машине, замаскированной под дипломатическую черными номерами, мы обнаружили под задним стеклом целый ряд компрометирующих этот образ материалов. Там рядом с буклетами, повествующими об истории сербского монастыря Високи Дечани, покоился свежий номер журнала сербской армии под названием «Оборона». То-то местные жители стали с интересом к нам приглядываться. Впрочем, выехали мы из города без приключений.
Экс-президент Югославии Слободан Милошевич о неточностях заявлений помощников Карлы Дель Понте: «Вот постоянно они говорят: на границе Косова и Сербии. Но Косово не граничит с Сербией, это часть Сербии. Ну как вам объяснить? Это то же самое, что сказать: Гаага граничит с Нидерландами!».
Приключения же наши начались на границе. И как это бывает в недоделанных государствах, не на въезде, а на выезде.
Итак, пограничный пост в местечке Кончуль. Совсем нестрашный местный албанец потребовал у нас документы. Увидев внутренние сербские паспорта наших спутников, никакого интереса к ним не проявил. А вот наши, русские документы вызвали у него явное недовольство.
Собственно, мысль его понятна, – мало того, что сами разъезжают, где и как хотят по территории независимого государства, так еще и русских каких-то с собой притащили. Оттуда и вопрос, — Где въехали? Наш водитель, человек в этих делах искушенный, назвал какой-то пункт, о котором мы в тот день впервые услышали. Почему нет печати в паспортах? – спрашивает пограничник. А, что надо? – делает невинно-удивленное лицо Панта. Конечно, это же государственная граница, — гордо заявляет албанец и удаляется с нашими документами.
Вот тут мы действительно испугались, — а вдруг он поставит нам в паспорта печати несуществующего государства? Уж больно менять не хотелось, волокита сплошная. Но, нет, не поставил. Это они пока только играют в государство, сильно хамить иностранцам опасаются. А вот, что будет через пару лет? Мы не знаем, и поездка в Косово не помогла нам понять его будущее. Все же мы знаем, и через сто, и через тысячу лет этот край будет сербским. Только сербов надо там сохранить.
Вместо послесловия: Великий Никола Макиавелли считал, что «государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием». Но как подметил наш современник, афорист Константин Кушнер, «Самодостаточное государство в НАТО не нуждается».
И напоследок, в завершение нашего путешествия, — низкий поклон нашим друзьям, — если они позволят нам так их называть, — храбрым, слегка сумасбродным, знающим и любящим Косово и Метохию. Наша бесконечная благодарность сотруднику Министерства по делам Косово и Метохии Ненаду Стояновичу и самому лучшему водителю на свете Небойше Пантичу – Панте.
Источник: РГРК "Голос России"
