История России знает не много случаев, когда на землю предков после долгой разлуки возращались бы ее сыновья и дочери целой группой. Возвращались с мыслью, что их ждет встреча с Родиной, или, как говорят адыги, — «хэкужъ». В переводе — старая родина. С Газием Кушуковичем Чемсо знаком не понаслышке. С этим мягким, интеллигентным человеком столкнулся как раз в те годы, когда ему выпала нелегкая миссия по обеспечению возвращения группы адыгов из края Косово на родину.
— Газий Кушукович, как случилось, что именно вам довелось принять участие в судьбе переселенцев из Косово?
— Этому событию предшествовала огромная подготовительная работа. Работа сложная и ответственная. До сих пор сохранил в душе ощущения, когда первый Президент Адыгеи Аслан Алиевич Джаримов поручил мне заняться вплотную вопросом возвращения югославских адыгов на Родину. Я с огромным удовольствием взялся исполнять это ответственное поручение, ибо речь шла о спасении наших соотечественников, попавших в жернова межнационального и политического противостояния в тогдашней Югославии, где их предки оказались волею судьбы. Впервые за полтора столетия после махаджирства зарубежные адыги-черкесы получили шанс воссоединиться с Родиной-матерью. Поэтому хотел бы поблагодарить Аслана Алиевича Джаримова за высокое доверие, которое он оказал мне, поручив очень непростое и ответственное дело. Будучи инициатором возвращения косовских адыгов на родину, он постоянно держал руку на пульсе событий, чувствовалось его присутствие в особенно сложные моменты процесса возвращения. Сразу скажу, что по приезде в Косово мы поняли, что даже в этой тяжелой обстановке, когда ежедневно слышалась стрельба, приходили события о гибели людей в крае, когда над Югославией сгущались тучи агрессии НАТО, не все наши соплеменники оказались готовы расстаться с землей, которая их приютила. Да, мысли у косовских адыгов о возвращении на родину были давно, но когда пришел момент определяться с выбором, многие, особенно старшее поколение, здорово засомневались. По адыгагъэ, неписаному этическому кодексу адыгов, младшим не позволяется противоречить старшим. Но в ситуации весны-лета 1998 года адыги Югославии пошли и на нарушение этих обычаев. Молодежь резко возразила старшим, заявив, что они лучше знают, что происходит в регионе и мире, что, в конце концов, жить придется им и их детям, а не тем, кто уже в преклонном возрасте. Наши соплеменники встретили нас радушно, но в то же время и с легкой настороженностью — будет ли у них земля в Адыгее, как их примут на родине? Ведь в селах Донье-Становце, Милошево и Либар они владели приличными участками земли, имели благоустроенные дома, хорошую сельхозтехнику. Как, куда это все деть? Албанцы, ссылаясь на общность религии, не раз пытались склонить адыгов поддержать их в борьбе за отделение Косово от Сербии и создание собственного государства. Имели место угрозы отнять имущество, оскорбления и тому подобное. Нелегко было согласовывать свои действия с властями Югославии по выполнению постановления Правительства РФ от 3 июля 1998 года. Благодаря усилиям федеральных органов власти, особенно МИД РФ, вопрос приобрел международный характер, коснулся отношений между Югославией и Россией, которые всегда были особо благожелательными. Югославским властям в тот период очень не хотелось, чтобы отъезд группы граждан страны выглядел как бегство. В тех сложных условиях противостояния с Западом это было бы тяжелым ударом для имиджа страны. Поэтому стоило немалых усилий, особенно дипломатических, обеспечить выезд большой группы граждан Югославии на историческую родину. Помню один из эпизодов нашего пребывания в Белграде. Проходят дни, но югославы никак не определятся с датой выезда адыгов. Я мучился мыслями, какой ход предпринять, чтобы отъезд наших соотечественников сделать менее болезненным для местных властей. Однажды ночью сел к столу и набросал проект заявления адыгов Косово для югославской стороны.
...Мы прервемся ненадолго, чтобы вспомнить, о каком документе идет речь. Текст обращения адыгов из Косово к правительству и народу Югославии навсегда останется в истории как пример благодарности небольшой этнической общины к временно приютившему их народу. Обращение было написано на русском и сербском языках и буквально через день появилось в СМИ Югославии. В нем есть и такие слова: «Желаем мира и благополучия народу Югославии. Будьте здоровы и счастливы. Навек Ваши, навек с Вами. Адыги из Косово. СРЮ».
— Газий Кушукович, как отреагировали югославские власти на это заявление?
— Вы знаете, я, может, преувеличу, но по тому, как отреагировали посол России в Югославии Юрий Михайлович Котов и генеральный консул Анатолий Николаевич Степанюк, а также югославские власти, было ясно, что заявление воспринято как хороший дипломатический ход, оно подтолкнуло власти страны определиться со сроком отъезда адыгов. Да, было еще много проблем, но, главное, мы знали, когда состоится возвращение. Потом были сборы, оформление документов и многие другие формальности. И все-таки 1 августа 1998 года первый самолет с репатриантами прибыл в Минеральные Воды. Потом были радушные встречи на родной земле. Равнодушных к этому событию тогда не было. Весь мир, вся Россия, адыгская диаспора следили за развитием событий. Помощь шла отовсюду, со всех концов Российской Федерации, многих стран мира, где проживают и не проживают адыги. Люди помогали репатриантам, чем могли: деньгами, продуктами, вещами. Можно перечислять десятки, сотни имен принявших участие в судьбе наших земляков, но главное, что у тогдашнего руководства России и республики хватило мужества и настойчивости пойти на такой, не побоюсь этого слова, беспрецедентный шаг в истории страны, да еще в нелегких социально-политических условиях, сложившихся в стране и мире. Для нас была важна поддержка и наших соседей по региону — Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, особенно Краснодарского края. Ведь именно на Кубань в 60-х годах прошлого века также вернулись потомки казаков-некрасовцев, кстати, в свое время проживавших среди адыгов и ушедших в конце 18 века в Турцию. Тогдашний губернатор Кубани Николай Кондратенко перечислил в фонд помощи репатриантам 250 тысяч рублей. Но дело даже не в суммах, а в общественном мнении, внимании, проявленном к этой акции. В августе 1998 года переселение косовских адыгов не закончилось. Была еще весна 1999 года, когда остававшихся в Косово адыгов пришлось вывозить из-под бомбежек НАТО и разгоревшейся в крае междоусобной войны. В мае того года последние из желающих вернулись на родину. В этот очень напряженный момент нам сильно помогло МЧС во главе с его руководителем Сергеем Шойгу.
— Прошло десять лет с момента возвращения репатриантов из Косово. Как бы вы оценили значение этого события?
— Оно очень велико. Тогдашнее организованное возвращение наших соотечественников пробудило надежду у адыгов на возможность обретения Родины. А Россию заставило по-иному смотреть на диаспоры ее народов, понять, что за рубежом живут наши соотечественники, для которых внимание Родины очень важно. Некоторые из репатриантов из других стран иногда высказывают мнение о том, что значимость возвращения адыгов из Югославии несколько преувеличена, что и они нуждаются во внимании. Но, я считаю, что преувеличения нет, хотя и согласен с тем, что сейчас несколько ослабло внимание к проблемам репатриации, возвращения соотечественников на родную землю. Ведь эти люди едут не просто так, они ищут поддержки и понимания, возвращаются не как гости, а в надежде стать полноправными гражданами страны, приносить ей пользу своими делами и помыслами. Моя мать как-то недавно спросила у меня, правда ли то, что косовские адыги практически все уехали в Турцию или другие страны, как об этом говорят люди. Что дело, которому посвящен был значимый отрезок моей жизни, оказалось безуспешным. Я ответил, что это не так. Если и были такие, то их немного, в основном те, кто хотел воссоединиться с семьями. А аул Мафэхабль, где поселились адыги из Косово, и сейчас живет и строится. Наши земляки уже десять лет живут на Родине, а их дети и внуки уже совсем не отличаются от наших. И это прекрасно.
— Все ли сложилось так, как задумывалось и планировалось, ничего не вызывает у вас сожаления?
— Конечно, как и в любом большом и сложном деле, не обошлось без издержек. Я глубоко сожалею, что такая позитивная (в пример другим) работа по налаживанию связей с диаспорой, которая проводилась в Адыгее во второй половине 90-х годов, практически свернута. Не могу не сказать и о том, что вот уже семь лет в Мафэхабле недостроено три дома. Есть и другие проблемы, которые надо решать усилиями общественности и власти. Хочу надеяться, что так и будет.
— Газий Кушукович! Я знаю, что в вашу честь назвали первого ребенка репатриантов из Косово, родившегося в Адыгее после возвращения. Что бы вы пожелали ему и всем тем, кто возвращается на Родину?
— Да, у меня есть названый сын — Газий Цей. Это было для меня тогда очень неожиданно и приятно. Сейчас он уже большой, и, конечно знает о том, как и где он появился на свет. Поэтому хочу пожелать ему и всем соотечественникам, вновь обретающим Родину, мира, благополучия и, самое главное, чтобы в их жизни больше никогда не было повода покидать родную землю.
© Газета "Советская Адыгея"
