Часть первая
Са Косова зора свиће
Свиће, свиће нови дан...
Отачбина. Небесная, прекрасная Великая Сербия.
Я стою на пустынной трассе уже который час. Плечи болят от рюкзака, жары и усталости вообще. Но всё равно - это она, милая Сербия. Стою в какой-то деревне - через холмы пожилая сербка гонит корову, пахнет сочной травой, молоком, свободой - чем угодно, только не загазованной Москвой. Пятилитровая канистра воды почти заканчивается. Зато начинается дождь. Жара, тем не менее, не спадает. Прячусь в небольшие, но колючие кусты возле дороги и с душевным покоем принимаю всё происходящее. Товарищ пытается спасти сумку с техникой, плюёт и повторяет за мной. Нас замечает какой-то серб на другой стороне дороги, машет рукой - идите, мол, сюда. Выбираюсь из-под кустов, бросив рюкзак на произвол судьбы и направляюсь через дорогу.
Он - хозяин недостроенной придорожной забегаловки "клуб 33", в которой нам и было предложено переждать дождь и отдохнуть. Мы с удовольствием согласились. Недостроенный кабак - это вообще место достаточно интересное. Сижу за пустой барной стойкой, наблюдаю куски штукатурки, доски и прочий ремонт, а за окном - все то же пустынное шоссе, сползающие по стеклу капли дождя и постоянный звон колокольчиков, висящих на коровах. По плану сегодня мы должны пройти около ста километров и заночевать в густых лесах на каньоне Тары, но становится очевидно, что на этот раз планам не суждено исполниться: мы даже не знаем, сможем ли уехать из этого села сегодня и, если нет, где будем ночевать.
Но заскучать нам не дали. Стоило мне включить на подзарядку камеру, к нам прибежала девченка с маленькой сестрой на руках. Сербы - народ очень открытый, гостеприимный и общительный, поэтому уже через несколько минут мы сидели за огромным накрытым столом, уплетали домашнее молоко - такое густое, будто сметана, закусывали домашним же хлебом, сыром и многочисленными мясами.
Встречали нас так:
- Русский?
- Русский!
- Православац?
- Православац!
И вот после этого кодового слова обычно созывается народ, накрываются столы, звучат громкие приветствия, у кого-то начинают катиться слёзы радости, люди обнимаются, выставляют ракию, а уж после этого начинается и "Тамо далеко", и "Са Косова зора свиче", и многие другие наши сербские, евразийские песни. В Черногории, где мы находились на тот момент, конечно, гимном является "Тамо далеко", потому что после развала нашей Великой Черногория (то есть, простите, монтенегро) повернулась к Евросоюзу, и местные сербы чувствуют себя как будто "Без Отачбине на Крфу живех я".
Дом, в который нас привела Елена, принадлежал не очень большой сербской семье. Собственно, не очень большой для православного серба - шестеро детей, которые были дома (другие учились или уехали в город), родители и бабушка.
Всё семейство интересовались жизнью в Москве, но особенно Елене было непонятно, как же мы можем держать коров, если живем в многоэтажном доме. Как же вы держите коров? Как же вы тогда пьете молоко? Неужели вы никогда раньше не пили такого молока? А мясо? Едят ли в Москве домашний сыр? - всё интересовалась Елена, "Кралица Елена", как называли её дома. Матери больше было интересно не скучно ли нам жить в таких маленьких семьях.
Я рассматриваю сербские флаги на стене, флаги Сербской Православной Церкви, матрёшек и иконы. Но самое интересное началось, когда с работы вернулся Драган - отец семейства. Драган, как бы сказали у нас - ультраправославный националист и экстремист, однако в Сербии других нет вообще. За что и лЮбим. Он учит шестилетнего сына стрелять усташей и НАТО, ругает его за то, что мелкий сидит за компьютером и недостаточно времени уделяет настоящей военной подготовке и не знает русский в совершенстве, как папа: "дурак, дурак - говорит сыну, - когда на нас нападут, ты не пойдешь на войну!". Не попасть на войну и отсиживаться в теплом месте мелкий ужасно боится, поэтому в будущем хочет стать полицейским - чтоб уж точно.
Но как только Драган заговаривает о войне (а заговаривает о ней он постоянно), женщины замолкают и сокрушаются. Бабушка качает седой головой в черном платке, закуривает и впервые за весь разговор опускает глаза. Зато для Драгана других тем просто нет. Он начинает рассказывать про югославские войны, Косово, Краину и длится это часами. 92 год. Вспоминает натовские бомбы, Белград, товарищей. "Россия, - говорит, - бросила нас, оставила под танками и бомбами, после того, как черногорцы шли даже в Японию воевать за Россию". Хочется плакать. Бросили да. Стыдно, стыдно, в жизни не бывает так стыдно, как за нас всех в страшные сербские 90-ые. И больно, и страшно, и стыдно.
Драган говорит, что мы - одна семья. А к семье там отношение особое, сакральное. Рассказывает об истории своей семьи, о своей Славе, которую они отмечают в Джурджевдан (день Георгия Победоносца) - отсюда такое трепетное отношение к москвичам. Он узнает, что мы хотели доехать до монастыря Добриловина, который в тридцати километрах от деревни. Тут же звонит на автостанцию - нужно пустить дополнительный автобус! На автостанции пускать дополнительный явно не хотят что, впрочем, не удивительно. И снова кодовое "русские в Добриловину не попадут!".
Через двадцать минут все вместе - Драган, Елена с маленькой сестрой и мы ловим желтый автобус. Уезжать очень не хочется, на прощание жмём руки, знаю - ещё услышимся.
Точно услышимся.
Без меня меня женили
Про то, как без меня меня женили, и почему я не осталась на любимой земле
Тамо далеко, далеко, од мора,
Тамо је село моје, тамо је Србија!
Тамо где тиха путује Морава,
тамо ми икона оста и моја крсна слава!
Сербская граница. Настроение - как в фильме "Брат-2" - где "отстань, мальчик, не видишь - мы домой возвращаемся". И я так же - прямо на границе достаю бутылку лозы, душа вьётся по ветру, как сербский трёхцветный флаг надо мной, а вокруг... Вокруг - благословенная земля, самая красивая, небесная. Сочные зеленые холмы, по которым бредут пушистые облака-овечки, небо синее-синее. Смотрю на флаг - глаз не оторвать. Орёл, белая имперская птица, и красочный шёлк. Синий - как небо, лучшее чистое небо. Белые облака. И кровь, блестящая красная кровь - Косово поле, Сараевская свадьба, да и много, много её было на такой маленькой сербской земле. Снимаю границу, флаг, и ни один погранец не подойдет - видно - "мы домой возвращаемся".
Пограничник отдает паспорт, следуем дальше. Куда дальше? Всё, мы на месте. Больше не надо никуда бежать, никуда спешить. Да, с собой только палатка, камера, полбутылки лозы и банка рыбных консервов, но это не главное. Надо дойти хотя бы до ближайшего города
Ближайший - Приеполье, до которого добираемся уже достаточно поздно. В незнакомом, но уже родном городе. Как обычно, стопим мотор, куда? А, куда-нибудь...
Едем до Милешево. Как обычно, абсолютно случайно попадаем в самые культовые места. Хвала Богу, Слава Богу - легкая дорога у нас после посещения монастыря в Добриловине и общения с монахинями. В Милешево палатку поставить не получилось - первый и единственный раз нас злобно прогнали. Впрочем, это тоже Слава Богу, иначе вышло бы гораздо прозаичнее.
Темнеет.Я захожу в монастырь Милешево. Какая теперь разница темнеет или нет - палатку уже не поставить, от города далеко, ночь придется провести на ногах. Поэтому можно и отдохнуть в монастыре подольше.
Как раз начинается вечерняя служба. В огромном храме стою одна. Сербы забегают, кланяются Свети Савве (его мощи находятся именно там), убегают на улицу - сидеть в окружении деревьев, слушать службу и беседовать. Очень душевная сербская вера. Вокруг монастыря собираются православные, пьют пиво, веселятся. Такое вот место встречи, которое изменить нельзя. И главное - всё с верой в сердце: и на молитву, и на бой, и на застолье. Радостно так. Стою, слушаю сербскую службу. Красиво, красиво. Как бальзам на душу. Товарищ на улице волнуется - где ночевать, как... Я уже ни о чем не волнуюсь.
Выхожу на улицу. Со мной выходит молодой высокий серб и в храме не остается никого из прихожан. Сажусь на лавочку к товарищу, обдумываем положение дел и решаем ехать дальше. Как всегда, вот уже вторую неделю, идём по шоссе в непонятном направлении. Далеко уйти не успеваем - рядом тормозит машина, местная "юга". За рулём - тот же серб, встреченный мной у гроба Свети Саввы. Идемо? Идемо, идемо... Куда... Так ты из Приеполья? Отлично, едем в Приеполье... Да не знаем мы, где ночевать... Может по пивку?
Мы вчетвером - я, мой сербский друг, товарищ и официантка сидим в одном из центральных кабаков. Думаем кому где ночевать и стоит ли ночевать вообще. Друг окликает всех идущих мимо людей - весь город знает друг друга, а теперь и нас. Скоро собирается внушительная компания, где каждый что-то спрашивает, что-то предлагает, одновременно звучит постоянное "живеле!", поднимаются со звоном стаканы и бутылки (кому как повезло), подъезжают новые машины, подходят друзья...
Уже утром я стояла около машины с московскими номерами и была готова ехать менять обратные билеты, а потом - по Сербии с новыми друзьями. Мирко был уверен, что я останусь в Приеполье. Я, впрочем, тоже. Вчера меня успели сосватать за него, да.
Все стоим на улице, машины (их две или три) подрагивают в ожидании пути. У меня нет ни телефона, ни часов, я давно не помню какое число на календаре, вся прошлая жизнь - где-то далеко. Я в Сербии. Я дома.
Дома... А как же волшебные розовые деревья в весенней Марьиной роще? Блин, рука что-то до сих пор побаливает. Это меня Артур уронил, когда провожали... Эх... Как же мои там? Артур наверно сессию сдаёт сейчас... Как же Дима с Вовой там одни? Наська наверно опять со своими интернетчиками воюет. Эх, без меня уже, наверно, две "Стратагемы" сняли. Ох, помню вот в прошлый раз... Да ладно, понятно тут всё.
Не, ребят, я в Москву. Давайте по пивку что-ли?
Русские добровольцы, русские евразийцы
Опрости Боже све наше грехове...
Тамо далеко, где цвета бели крин,
тамо су животе дали, заједно отац и син!
В чем главная прелесть автостопа, так это в постоянных знакомствах с хорошими, добрыми людьми. В Сербии тебя могут подвезти просто до соседней улицы, но за эти две минуты ты узнаешь полгорода и будешь немножко накормлен и совершенно напоен. А какие истории рассказываются в доверительной беседе между русским и сербом!
Так и мы - русская с сербской душой и серб с душой русской сидим в какой-то плескарнице, угощаемся темным разливным, наблюдаем в разбитое окно бескрайние поля, деревянные покосившиеся палатки-кафаны (Осетия - Осетией!) и молчим. Близким всегда есть о чем помолчать вместе, особенно в жаркий сербский день за кружечкой холодного пивка. Товарищи - и мои, и его, шумят на улице, спорят о чем-то, смеются.
Мой товарищ - из русской семьи, его дед когда-то приехал в Белград русским добровольцем, где и остался после всяческих войн, обжился и женился на сербке. Киро (как он называет себя производным от русского "Кирилл" с сербским окончанием на -о) в России, конечно, не имеет ничего, кроме души. Как, впрочем, и я в Сербии. Кирилл тоже "русский доброволец" и журналист-телевизионщик.
Сидим. Эх-х, душевно. Поднимаем кружки - "на здравле!". Нет в жизни моментов лучше. Затягиваю "Тааамо далеко, где цвеееета лимон жут...", товарищ подтягивается - получается красиво. Допеваем до конца, снова молчим.
Нарушает тишину Кирилл - спрашивает, знаю ли я что это за песня. Конечно - удивляюсь, - второй гимн, песня о любви к Родине. "Неет, - говорит, - расскажу тебе случай"...
Снимали, конечно, Косово. Просто снимать как нелюди убивают братьев, рушат церкви - задушбины отцов, заливают плодородные земли твоей Родины кровью, понятное дело, невозможно. Да, воевали. Воевали там все и всегда. Это вам не двуличная старая проститутка - Европа, где "журналист не имеет права брать в руки оружие и партбилет".
Взяли "съёмочную" (боевую) группу в плен. Невнимательно, где-то как-то ошиблись, и всё. Албанцы. Завтра - на расстрел. Говорит, ночь пережили... Как-то. Под утро хорошо стало - тихо, свежо. Говорит, непередаваемые ощущения, когда идешь вдоль заболоченного берека реки, начинают петь птицы, по-сербски петь, и солнышко ещё не так печёт... А ты идешь на расстрел,и в спину упирается дуло. Непередаваемые и незабываемые. Когда знаешь, что тебя сейчас расстреляет какой-то ублюдок с автоматом. Куц-куц. И всё.
Идут, значит, по мягкой траве, каждый в своих мыслях, каждый своему Славе молится... И тут оператор запевает "Тамо далеко". Тамо далеко, где цвета лимун жут, тамо је српској војсци, једини био пут.
Окончилось всё хорошо - стрелять не стали. Избить хотели до смерти, не вышло - сербы всё-таки. Смеётся - мы, мол, живучие.
Но своего оператора и как пели тогда "Тамо далеко" никогда не забудет.
О многом мы ещё тогда поговорили, многое обсудили. Но перед прощанием поглядел на меня так Киро и тихо, серьёзно сказал, что если кто из нашей банды на войне и окажется, и погибнет, то это буду я. Не жди, говорит, спокойной жизни - у кого душа в огне, тем не выкопать себе уютную норку.
Посмотрим. Бог даст - сниму ещё свой фильм в Косово.
Источник: "Евразийский Союз молодежи"
