В Средневековой Сербии, как и на большей части тогдашней Европы, жили и сражались многочисленные рыцари, чья жизнь и приключения были захватывающими и достойными пересказа. Одним из наиболее славных рыцарей был Стефан Лазаревич, о чьих подвигах и воинском искусстве известно не только на нашем континенте, но и далеко за его пределами. В его тени находится не менее знаменитый своей храбростью и другими делами, его современник Георгий Бранкович. Несмотря на различие характеров, оба разделили одну и ту же судьбу воина, авантюриста и государя.
Беззаботное детство Стефана Лазаревича резко оборвалось в 1389 году, когда после смерти отца Лазаря в битве на Косовом поле, он унаследовал сербскую корону. Одна из четырёх его сестёр, Мара, была замужем за Вуком Бранковичем. Когда он умер в 1397 году в турецком плену, управление семейными делами быстро взял в свои руки один из трёх его сыновей Георгий. Таким образом, семьи Лазаревичей и Бранковичей считались двумя самыми влиятельными родами в Сербии, тогдашнего вассала сильной Османской империи. Турецкий престол в то время занимал хитрый султан Баязид, стремившийся максимально расширить свои завоевания в Европе. Между тем, с Дальнего Востока надвигалась на Турцию великая опасность.
Монгольский хан Тамерлан, подобно своему предшественнику Чингисхану создал мощнейшую империю своего времени, которая простиралась от Китая и Индии до Персии и древней Месопотамии. Встала на пути завоевателя и Османская Империя. Решающая битва, произошедшая в 1402 году близ города Ангора (ныне - Анкара) в Малой Азии, считается одной из самых больших битв всего Средневековья. Когда два огромных войска выстроились друг против друга, в левом крыле турецкой армии находились и сербские войска во главе с князем Стефаном Лазаревичем. Среди более чем тысячи воинов в составе сербского войска находилась и дружина тяжеловооружённых латников под командованием Георгия Бранковича. Стефан же, несмотря на юные годы, уже успел прослыть знаменитым рыцарем.
БЕЗЖАЛОСТНЫЕ ЛАТНИКИ
Свое первое значимое боевое крещение Стефан Лазаревич получил на семь лет раньше в 1395 году в битве под Ровиной. В тот день, будучи всего семнадцати лет от роду, сражался он, как турецкий вассал плечом к плечу со знаменитыми, закалёнными в боях воинами Марко Кралевичем и Константином Драгашем. Окрылённый той победой над Турцией венгерский король Сигизмунд собрал в следующем году огромное войско крестоносцев и двинулся в новый поход. Решающая битва состоялась близ города Никополя, что расположен на реке Дунай в нынешней Болгарии, а с турецкой стороны в битве снова должен быть принять участие Стефан Лазаревич. Армия крестоносцев, составленная из рыцарей и воинов, собранных из различных европейских стран, по большей части из Франции, была более многочисленной и лучше снаряжена. Именно французы, желая присвоить себе славу победителей, и начали битву с мощного, но необдуманного удара. Турецкие боевые порядки отступили под ударом одной из лучших конниц тогдашней Европы. Тогда Баязид отправил в пекло битвы свои элитные отряды из Анатолии и Румелии, а к французам, вследствие разъединённости и непонимания в многонациональной армии крестоносцев, не смогла вовремя подойти необходимая подмога. И когда, наконец, в битву была брошена сербская тяжело бронированная конница участь крестоносцев была решена. Историки соглашаются с тем, что именно эта атака решила судьбу сражения и определила победителя. Армия Сигизмунда рассыпалась и обратилась в бегство, спасаясь в направлении Дуная. С собой они уносили известие о храбром сербском князе и его безжалостных латниках.
ЗА СЕМЬ МОРЕЙ
Ранним утром 28 июля 1402 года на поле битвы в Малой Азии перед Стефаном, Георгием и их сербами стояла самая сильная армия того времени. Помимо монголов и их знаменитой конницы, индийских слонов и верблюдов, в её рядах было множество вооружённых людей и животных, собранных из самых разных стран. Битва началась с удара монгольской конницы по левому крылу турецкой армии, однако этот удар был отбит тяжеловооружённой сербской конницей. Как отмечают в своих летописях византийские и персидские хронографы, в битве при Ангоре сербы проявили выдающийся героизм. Когда турецкие ряды стали редеть, Стефан во главе своего отряда латников сумел пробиться к окружённому врагами султану Баязиду, который, тем не менее, по-прежнему отказывался отступать. В конце концов, и последнее сопротивление турок было сломлено, а Баязид был взят в плен и отправлен в рабство, где вскоре и умер. Согласно одной из персидских хроник, которая до сих пор хранится в городе Самарканд, среди многочисленных пленников монгольской орды были и сербы. Хан Тамерлан, велевший казнить всех прочих пленных, сербов пощадил, поскольку не встречал «более героических воинов», чем они. После смерти Баязида в последующие несколько лет в Турции наступило смутное время борьбы за престол, в которой были замешаны почти все существовавшие тогда христианские государства на Балканах. Сербия на это время получила небольшую передышку, а венгерский король Сигизмунд решил использовать этот момент, чтобы заполучить молодого сербского князя к себе в союзники. По возвращению из Малой Азии Стефан Лазаревич посетил Константинополь, где его встретили, как славного витязя, устроили ему блестящий приём и наградили его наивысшим византийским титулом после царского, дав ему титул деспота.
В Константинополе Стефан сел на большую византийскую галеру, на которой он, брат его Вук и особо приближённые рыцари отправились назад в Сербию. Между тем, по пути юный сербский деспот должен был выполнить ещё одно важное дело. Едва войдя в воды Мраморного моря, галера свернула с пути и пристала к берегу в бухте Митилена на острове Лесбос, находившегося под властью генуэзского торгового рода Гатилузи. Здесь Стефан познакомился со своей невестой Еленой Гатилузи, дочерью правителя Лесбоса. Сербские воины отдали должное гостеприимству хозяина, но вскоре пришло время вновь отправляться в путь. После долгого путешествия через Эгейское, Ионическое и Адриатическое моря пристали они к бухте Бар и, наконец, ступили на родную почву. Здесь их встретили старшая сестра Стефана Елена и её муж, правитель царства Зета Георгий Балшич. И вести, которые они принесли, вовсе не были добрыми.
После битвы при Ангоре Георгий Бранкович остался близ поля битвы, где пытался выкупить своего брата Гргура из монгольского плена. Но поражение турецкой армии и новые обстоятельства, которые последовали вслед за ними, оживили и старое соперничество между Лазаревичами и Бранковичами. Георгий хотел использовать сближение Стефана с венгерским королём в свою пользу и, с помощью Турции, в конце концов, заполучить сербскую корону. Друзья Стефана в Константинополе распорядились отправить Георгия в тюрьму до тех пор, пока Лазаревичи не вернутся в Сербию и не утвердят свое положение на престоле. Но хитрый Георгий сумел подкупить тюремщиков и, поспешая со своей свитой сухопутным путём, прибыл в Сербию раньше Стефана. По пути он обеспечил себе военную поддержку турецких отрядов.
Со своими латниками и отрядом зетанцев, которых ему выделил зять Георгий Балшич, двинулся Стефан в путь к королевскому дворцу в Крушевце через Косово. Здесь, близ местечка Триполье, недалеко от монастыря Грачаница и близ места знаменитого сражения, встретили их Бранковичи со значительными турецкими силами. На том месте, где Сербия тринадцатью годами ранее потеряла свободу, а Стефан – своего отца, он должен был сразиться против своих родственников Бранковичей и турецких отрядов. В этот раз ему противостоял достойный противник, Георгий, один из тех немногих, кто не боялся стефанового меча, человек хорошо подготовленный и готовый ко всему.
Историки отмечают, что битва близ Триполье завершилась без победителя. На одном фланге Стефан разбил многочисленные турецкие силы и обратил их в бегство. Но по возвращении из преследования застал брата со всего двадцатью конными воинами, которые сумели выжить в схватке с Георгием и его латниками. Впрочем, и этого было довольно, чтобы Лазаревичи в конце концов достигли Крушевца и возвратили себе власть в стране.
ЧЕЛОВЕК С ДЕВЯТЬЮ ЖИЗНЯМИ
Несмотря на то, что положение Сербии после бурного 1402 года упрочилось, последующие годы принесли ей также и новые испытания. В междоусобных битвах четырех баязидовых сыновей за отцовский престол, деспот Стефан часто играл в них решающую роль. Дружба с венгерским королём Сигизмундом обеспечила ему безопасность границ и помощь с севера. Столицу он перенёс из Крушевца в Белград, который великолепно обновил, а в 1408 году он стал первым среди рыцарей Ордена Дракона.
В это же самое время Георгий и Бранковичи продолжали жить, словно балансируя на тонкой грани острого меча. Охраняя то немногое, что у них ещё осталось, участвовали они в турецких междоусобицах то на одной, то на другой стороне. Эта рискованная игра, что носила их от города к городу и от сражения к сражению, должна была забрать и свою долю жертв. Младший брат Георгия Лазарь пострадал в тех сражениях, а старший Гргур – будучи сытым по горло такой жизнью - простившись с миром, ушёл в монахи в монастырь Хиландар, где и провёл остаток жизни. Георгий, между тем, как будто бы имел девять жизней. И в то время, как в эти смутные годы гибли султановы сыновья, визири, паши и правители вассальных христианских держав, он умудрялся выкручиваться даже из таких ситуаций, которые выглядели совершенно безнадёжно.
В конце 1411 года, Георгий находился в лагере Баязидового сына Мусы, который осаждал Селиврию, старый греческий город на берегу Мраморного моря. Двое из четырёх баязидовых сыновей уже были мертвы, а Стефан и Георгий остались единственными живыми мужскими представителями своих родов. Муса, или «разъярённый зверь», как его называли, уже погубил с десяток пашей, беков и христианских правителей. Сомневаясь в верности Георгия, он приказал во время совместного ужина подсыпать ему в пищу смертельный яд.
Георгий, впрочем, всегда носил с собой противоядие, которое вовремя и выпил, и после ужина всего лишь страдал от сильных болей в желудке. Узнав об этом Муса пришёл в бешенство и приказал убить серба до наступления утра. Бранкович, однако, вовремя об этом узнал. Ещё до наступления зари Георгий и его люди пошли в атаку на стены осаждённого города, но едва они добрались до ворот, как те неожиданно, согласно предварительно заключённому с греками договору, открылись и впустили беглецов. И всё это было исполнено перед глазами изумлённого Мусы и его армии, которые с удивлением наблюдали эту, совсем не часто происходящую картину. Ту зиму Георгий провёл в Селиврии, а весной со 150 своими витязями и лошадями на венецианской галере быстро достиг надёжных берегов города Фессалоники. Преодолевая на обратном пути многочисленные турецкие засады, разбитый, всего с пятью своими наиболее близкими людьми в начале осени 1412 года, он, наконец, прибыл в Сербию.
ПРИМИРЕНИЕ КУЗЕНОВ
Муса в те годы был настолько суров по отношению к своим офицерам и союзникам, что это, в конечном итоге, привело к объединению недовольных христиан и турок против него. Уже в следующем году их объединённое войско, которым руководили четвертый сын Баязида Мехмед и Георгий Бранкович, дало бой армии Мусы под горой Витоша в Болгарии. Искусный и хладнокровный полководец, Георгий продуманной атакой своих латников решил исход сражения. Муса попытался скрыться, но был довольно быстро схвачен и казнён. Новым турецким султаном стал Мехмед, который оценил значительную помощь сербов и до конца своего правления был к ним благосклонен.
Тем временем, жертвы, которые в многочисленных сражениях понесли и Лазаревичи и Бранковичи, в конечном счёте, привели к их примирению. Когда Георгий попросил прощения, деспот Стефан великодушно протянул ему руку. И дело не ограничилось только прощением: Георгий быстро приобрёл полное доверие деспота и верно служил ему до самой его смерти. Так как детей у Стефана не было, своим наследником он провозгласил Георгия Бранковича. И не ошибся, потому что Георгий был храбрым и мудрым правителем, каким, впрочем, он был и на ратном поле, сражаясь против своего родственника, великого соперника и ещё большего друга, одного из наиболее славных европейских рыцарей своего времени, Стефана Лазаревича.
СЕРБЫ ПРИ ДВОРЕ ХАНА ТАМЕРЛАНА
Сербов, взятых в плен в битве при Ангоре, монгольский хан Тамерлан освободил, вернув им лошадей и оружие. Не отпустил он только семьдесят строителей и каменщиков, потому что сказали ему византийцы о том, что «Сербы не меньшие мастера каменных дел, нежели византийцы». Пленники были отправлены в далёкий город Самарканд, где они и построили великолепные дома, храмы и мосты. Согласно описанию Марко Поло, который гостил у Хубилай-хана ста тридцатью годами позже, эти сербские зодчие пользовались большим авторитетом при монгольском дворе, где и женились на уважаемых монгольских женщинах. Отмечено было, что были они родом из Крушевца, Призрена, Скадара, Скопье, Нового Брда, Полимлье, Зеты, Топлицы, Ибра и других мест Сербии. Наиболее известного среди них Раджена Беривоевича, «который был готов погибнуть, но не принять ислам», хан женил на своей пленнице, дочери русского князя Калоты, которой также православная вера была дороже жизни. А через несколько лет за тысячи километров от Сербии, наследники хана разрешили вернуться на родину.
ПОВЕЛИТЕЛИ ЛЕСБОСА
Франческо Гатилузи был повелителем острова Лесбос в Эгейском море. Через год после того, как его дочь Елена Гатилузи в 1405 году вышла замуж за сербского деспота Стефана Лазаревича, он скончался и его смерть считается одной из самых необычных в истории. Октябрьской ночью в собственной спальне его ужалил скорпион, и повелитель Гатилузи начал кричать и звать на помощь. На его крик в комнату сбежалась многочисленная прислуга. Будучи подвержен сильному давлению из-за множества бегущих людей деревянный пол провалился, а правитель Гатилузи упал со второго этажа своего дворца и при падении скончался. Укол же скорпиона оказался не смертельным.
ГОРДОСТЬ СТЕФАНОВОГО МЕЧА
Авторитет Стефана в Европе был настолько велик, что, согласно записям летописцев, молодые венгерские дворяне приезжали в Сербию и считали для себя наивысшей честью, чтобы сербский деспот их лично посвятил в рыцари. Также интересен случай, когда венгерский король и повелитель Священной Римской Империи Сигизмунд попросил Стефана предоставить ему несколько ратников для участия в подавлении гуситского восстания в Чехии, дабы испугать восставших одним только известием, говорили, что против них выступили лютые сербские латники. Так оно было или нет, но только в этом случае восставшие решили отказаться от участия в сражении и отступили.
Перевод: Сергей Ильин
