(Фото: Патриарх принимает святые дары на Пасху 2009 года)
«Во время пребывания в Военно-медицинской академии нельзя было догадаться по чему-либо, что он – Патриарх. Обязанности, которые ему приходилось исполнять как первому среди равных – приемы, встречи с делегациями и официальными лицами – умерли в нем. Как будто он никогда этим не занимался, а жил в избушке в лесу и общался только с Богом. Я заметил, что он забывал некоторых людей и события, но никогда не забывал ни одну молитву, ни один тропарь. Все, что полезно для души, помнил и знал всегда. Все, что не было существенным, от него отошло. Осталось спокойствие, молитва и надежда на Господа. Так он и упокоился».
Так начал рассказ протосингел Мефодий (Остоич) собратьям из Цетиньского монастыря о двух годах жизни, проведенных у постели благопочившего Патриарха Сербского Павла, сначала в Патриархии, потом в ВМА. «Новости» эксклюзивно получили благословение опубликовать часть этого рассказа и поделиться с читателями и всеми, кто любил и почитал Патриарха Павла. А это, как стало очевидно, - весь наш народ.
«Когда наступил тот час, не было ни вздоха, ни предсмертного хрипа, ни гримасы на лице, ни судорог. Ничего». – Отец Мефодий негромко рассказывал свою историю. – «В то утро была моя очередь служить литургию в часовне в ВМА. Но нечто не позволило мне покинуть палату, не причастив его. У меня было ощущение: что-то случится в мое отсутствие. Я причастил его святыми дарами, которые хранил при себе. В последнее время он постоянно держал глаза закрытыми, но все слышал. Когда я прочитал молитвы к причастию, Патриарх открыл глаза и посмотрел на меня. Он услышал мой вопрос: «Ваше Святейшество, хотите причаститься?». Тихо ответил: «Да». – «Господи, помоги и благослови!». Он причастился так, как никогда раньше, за эти полтора года. Мирно, спокойно. Все указывало на то, что это его последнее причастие. Мне казалось, он это тоже знал. Закрыл глаза и больше не открывал до своей кончины. Я ушел служить литургию, отслужил, снял облачение, и, когда подошел к дверям палаты, Патриарх умер. Как будто ждал окончания литургии». – Вспоминал ощущения и подробности того ноябрьского утра отец Мефодий.
По его словам, жизнь с Патриархом протекала со скоростью два-три километра в час. Мирно, спокойно.
«Как только он отошел ко Господу, все вдруг помчалось со страшной скоростью. Все происходило так, как будто было запланировано, но об этом никогда никто не говорил и не думал. Всего через час-полтора после кончины приехал президент Тадич. Сложилось впечатление, что с Тадичем у Патриарха были особенные отношения. Президент часто приезжал, и всегда без предупреждения. Когда Патриарх не говорил, Тадич чувствовал потребность сидеть рядом с ним и молчать. Как войдет, будто и не собирался выходить. Сидел буквально как загипнотизированный. Помню, однажды он задержался особенно надолго. Сопровождающие начали уже волноваться, так как у него были запланированы мероприятия. После некоторого времени отец Давид сказал, что Патриарх устал, и со стула нужно перенести его на кровать. А Тадич говорит по-простому: «Могу ли вам помочь? Пожалуйста, не думайте, что мне трудно. Для меня было бы честью, если бы мог помочь ему». Мы разрешили ему посидеть возле Патриарха еще почти полчаса. Стояла напряженная атмосфера. Наконец, нам ничего не оставалось, как выполнить просьбу Тадича и вдвоем перенести Его Святейшество в кровать. Президент от счастья засиял как ребенок. Ему было просто необходимо оказать помощь Патриарху.
В день кончины Патриарха, приехав, он только сказал: «Что я теперь буду делать? На кого опираться?»
У Тадича была какая-то особая связь с ним. Ему нужно было приезжать сюда.
Отец Мефодий утверждает, что Патриарх Павел больше говорил самим своим присутствием, чем словами.
«Никогда он ничего не требовал. За два года не высказал никаких просьб и пожеланий. Приходилось догадываться, хочет ли он пить или есть. Он постоянно молился, и когда сидел в кресле, и когда лежал, и когда ел. Он всегда шептал, едва слышно, так, что я никогда не мог слышать содержание его молитв, и спокойно ждал часа, когда Господь его призовет. Он не торопился, но и не хотел задерживаться на земле, а только ждал Божью волю. До конца все предал в руки Божьи».
БЛАГОСЛОВЕНИЕ
ПРОТОСИНГЕЛ Мефодий Остоич родился 1 апреля 1976 года в Сараево, а его семья ведет происхождение из Жабляка.
Окончил экономический факультет в Подгорице и богословский в Белграде. В церковь пришел в ноябре 2002 года, а постриг принял накануне праздника святых Апостолов Петра и Павла в 2004 году в Цетиньском монастыре. По благословению митрополита Амфилохия заботился о Патриархе сначала в Патриархии с 23 сентября 2007 г., затем в ВМА до его упокоения.
ЗАБОТА В ВМА
«Персонал ВМА с огромной любовью относился к Патриарху. Не из-за титула, который он носил, а потому, что он проник к ним в душу», - рассказывал Мефодий своим собратьям в Цетиньском монастыре подробности последних дней Патриарха. – «А когда он упокоился, мы вынесли его из палаты, затем я вернулся собрать кое-какие вещи. В больнице меня встретила гнетущая пустота. Сестры были как потерянные. Он завоевал их сердца благодатью. Никто никогда не видел, чтобы им было тяжело о нем заботиться. Они наперебой старались быть рядом с ним, поблизости. Сестра, присутствовавшая здесь во время кончины Патриарха, рассказала, что в этот момент некоторые аппараты начали гудеть. Никто так и не выяснил, какие именно, и почему гудят. Но это продолжалось целый день».
