Из книги «Зона умолчания» …
От редакции «Русской линии»: Одной из самых ощутимых утрат для православного мира в минувшем году стала кончина сербского Патриарха Павла. Многие верующие еще при жизни почитали усопшего как святого праведника. Сегодня, в канун Рождества Христова, мы хотим предложить читателю фрагмент из книги «Зона умолчания» публициста Павла Тихомирова, где автор приводит текст Рождественское послания Патриарха Павла 2000 года, которое ему довелось слушать в Косово, и вспоминает о том удивительном впечатлении, которое оказало патриаршее послание на слушателей, среди которых были иноверцы.
Вокруг стола с рождественскими сладостями собрались гости нашего монастыря: несколько испанских офицеров-католиков, которые искренне изучали Православие, а также представители двух протестантских миссий - супруги-баптисты из Америки, посвятившие свою жизнь благотворительности, а также разноплеменная молодежь, представляющая «харизматическое движение». Западные христиане поразили меня своими глазами. Это были глаза верующих людей. Быть может, прельщённых, но не богооставленных.
О.Петар на ломанном английском поздравил дорогих гостей, предложил угоститься и начал читать текст Рождественского послания патриарха сербского Павле. Монах Петар старательно читал текст послания, а Александра держала перед собою открытку с посланием и синхронно переводила на английский.
«Неумолимый ход времени приносит и уносит - и личности, и события. То, что сейчас кажется жизненно важным, быть может, уже завтра изгладится из памяти. Личности, которые современниками воспринимаются мощными и сильными, исчезают в небытии - будто и не жили никогда. История уносит с собою все то, что она приносила, меняет и предает забвению. И все это начинает казаться преходящим и относительным. Впрочем, так же, как и мы сами.
Человек может по-разному относиться к пессимизму истории, однако много важнее этого то, как смотрит на историю Бог. Своим непрестанным присутствием и участием в истории. Присутствием в самых незначительных событиях, которые кого-то подталкивают и ведут к намеченной цели. Своим вхождением в историю, Он всякое разрозненное и относительно неважное событие соделывает уникальным и неповторимым. Неповторимым и решающим - и для Бога и для человека. Божие присутствие в истории исцеляет саму историю от присущего ей пессимизма.
Вот и сегодня: здесь и сейчас - в двухтысячный раз мы прославляем событие, которое разделило историю. Мы прикасаемся к событию, которое настолько значительно, что мы начали отсчитывать от него лета и зимы - и дошли в этом счете до двух тысяч.
Две тысячи лет прошло с той ночи, когда в пещере возле Вифлеема произошло величайшее историческое чудо. «И Слово стало плотию и обитало с нами» (Ин., 1: 14) - и стал Сын Божий таким же, как и мы.
Никто другой, но Он - вечный и несотворенный Сын, Слово-Логос Божий, чрез Которого всё начало быть. После этой ночи ничто больше в мире не осталось без изменений. Родилось нам «Солнце Правды» (Мал., 4: 2) и своим теплом и светом проникло в каждую клеточку человеческого падения и богоборчества.
С той ночи вся человеческая история всех народов свелась к одной лишь дилемме - к одному лишь вопросу - «за или против Христа?» Лишь один вопрос, а ведь именно от него зависит целая жизнь целого народа...»
Гости перестали жевать.
«...За или против? Эпохи, которые были, по большому счету, со Христом - принесли плод, который стал примером и точкой отсчета на все времена. Этот плод зовется христианской культурой. Она представляет собою попытку воцерковления каждой частички человеческой жизни - частной жизни, жизни народа и государственного уклада. Чтобы ничто не оставалось без Христа и не проходило мимо Христа. Мы говорим «попытку воцерковления» - ибо ничего в сем мире не конечно и не абсолютно. И, все же, по большей части, это была глубоко христианская попытка - ибо основная характеристика христианства - это вселенскость: пусть Христос будет все во всем. Помните, как летописец жития князя Стефана Лазаревича говорил, что он желал, чтобы «жизнь в целой земле его стала бы Церковью Божией». Плоды того жизненного уклада величественны. Христианство перетекло в повседневную основу жизни, охристовило каждую душу и создало атмосферу, в которой душа каждого человека, принадлежащего к народу, который эту атмосферу поддерживал, могла восходить к вершинам вохристовления.
Какую бы мы не взяли область жизни того периода, - везде фундаментом является христианское мировоззрение и жизнеощущение. Это и было тем неиссякаемым источником оптимизма эпохи, которая была за Христа. Так, что даже трагедии - как и наша Косовская - могли в народном сознании приобрести христоликий характер.
Исторические эпохи не могут повторяться, не могут даже какие-то модели из прошлого пересаживаться в современность. Однако то, что остается примером на все времена - это созидательное стремление основать всю свою жизнь на Христе. Поскольку нет такой области жизни в которых могли бы уживаться какие-нибудь другие правила и законы рядом со Христовыми.
Люди, жившие в пространстве эпох, которые были со Христом, хорошо понимали то, что «никто не может служить двум господам... «не можете служить Богу и мамоне» (Мф., 6:24)
И вот пришла такая эпоха - мрачная эпоха - богоборческая и христоборческая - без разницы: речь идет ли об иноземных захватчиках, рожденных где-то далеко отсюда, или же о части нашего народа, рожденного здесь. Цели и методы всегда одни и те же. Убить Христа в душах, выбросить Его изо всех жизненных областей и поставить владычествовать новых «богов». Всегда, во все такие времена, христиане могли ответить лишь одним способом - своей кровью. И история всей Церкви, и история Сербской Православной Церкви - в такие времена писалась кровавыми чернилами...»
Американский христианин сцепил пальцы рук своих и опустил голову вниз - так, что глаза упирались в растопыренные большие пальцы. Его жена плакала.
«...От Косова до Ясеноваца все Мученики и Новомученики свидетельствовали о том, что нет жизни без Христа, и не боялись тех, кто способен убить тело. Тех, кто может убить тело, но душу погубить не в силах. Их кровь - это наше основание, но и наша ответственность. Это напоминание о том, что Христос не продается ни за какую цену - даже за жизнь, а уж тем более не продается Христос за положение или за карьеру. Кровь Мучеников - это мерило нашего спасения.
За или против Христа? Как мы можем оценить уходящий век исходя из данного измерения?
Войны и целый океан пролитой сербской крови. Страдание и неволя - это характеристика прошедшего века, и оценить его можно одним лишь словом - крах. Так много войн, так много крови и так мало мира. А мир, который мы имели последние сто лет, и не миром был вовсе, но предпосылками и основаниями для новых столкновений и войн. Государственный и идеологический авантюризм двадцатого века дорого обошелся и Сербской Церкви, и сербскому народу. После всего этого, нам остается войти в новый век и новое тысячелетие в состоянии полного кризиса. Много сказано об особенностях этого кризиса, но в основе его находится глубочайший и тяжелейший кризис - кризис человечности. Кривое стало правым, а ложь стала истиной. И, вместе с псалмопевцем Давидом, мы можем запеть: «Спаси, Господи; ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими. Ложь говорят каждый своему ближнему; уста льстивы, говорят от сердца притворного». (Пс., 12: 1-2)...»
Александра была неплохой актрисой и в эти мгновения вдохновения была особенно хороша. Читала она поставленным голосом. Негромко, но внятно. Практически безо всякого американского акцента. При всем своем безоговорочном «западничестве», эта девушка порою поражала меня глубоко православными высказываниями. Причем речь шла не о том, чтобы декларировать какую-то позицию, либо отношение к чему-то, а мимолетные замечания, брошенные вскользь. Как-то Александра разговаривала с Савою об уединении. Речь зашла об отшельниках. Сава поделилась своими страхами одиночества, на что Александра убежденно заверила собеседницу в том, что отшельник не может быть одиноким - ибо рядом с ним пребывает Сам Бог.
«...Двадцатый век устами своей демонической «мудрости» непрестанно проповедовал, что кровь людская - как водица и что нет ничего дешевле жизни. По числу жертв он далеко превзошел все остальные века человеческой истории. Тираны, которые не знают себе равных в прежних временах; идеологические диктатуры, которые существовали - особенно в православных землях, были доселе невиданной атакой на человеческую свободу и на человеческую жизнь. Во имя идеологии миллионы потеряли свои жизни - и лишь за то, что желали мыслить и жить иначе. Что есть человек и чего он достоин?
Двадцатый век сказал, что человек - это ничто; а день сегодняшний - так же, как и тот, две тысячи лет назад - говорит нам, что человек - это святыня. И не одна лишь душа его или дух, но и тело его. Целый человек со своею душою и телом - это неприкосновенная святыня. Это говорит нам день сегодняшний, когда Бестелесный облекается телом, когда Сын Божий становится Сыном Человеческим. В этом наше радикальное отличие от прочих вер.
То, что душа свята, исповедуют и другие религии, но то, что и тело освящается - нигде больше такого нет. Целых восемь первых веков Христианства, охарактеризовавшихся борьбой с ересями, Церковь неустанно и неукоснительно отстаивала эту истину - что весь человек - со своим телом и душою является святыней - причем всякий человек, без различия на его веру и национальность. Всякое убийство, всякое непочтение к человеческой личности и свободе - это грех. В особенности тогда, когда грех этот оправдывается идеологическими или, тем более, национальными мотивами...»
Отец Петар читал это послание, время от времени встряхивая своей роскошной гривой волос и поглаживая длинную бороду. Порою, он покашливал - причем так, что весь корпус его приходил в движение - и всякий последующий фрагмент он начинал читать, уже находясь в новой позе. После этого молодой монах застывал, и речь струилась плавно - так, что в сознании выплывал голос патриарха, автора этих строк.
«...В противовес этой мрачной картине двадцатого века мы и теперь перед собою видим молодую мать, которая прижимает к груди только что рожденное дитя. И не холод зимы конца тысячелетия мы ощутим, а тепло сердца. Материнская любовь Пресвятой Богородицы освящает все сегодняшнее событие, дарующее нам ощущение тепла. Рождество - это праздник тепла среди зимы, тепла человеческого сердца. Если нам сейчас кажется, что нет уже места, где человек мог бы «согреться», то это значит, что охладело сердце людское. Стало твердым и бесчувственным даже к мытарствам многочисленных наших братьев, которые за последние несколько лет остались без дома и очага, без своего родного края - а некоторые без своих близких. То, что жизнь нелегка - это не исключение, а правило. Это двадцатый век в своей легкомысленности охмурил людей сном о легкой и комфортабельной «жизни в свое удовольствие». А так ведь никогда в истории не было. «В поте лица твоего будешь есть хлеб...» (Быт., 3: 19) пророчествует Господь Адаму и это закон человеческой жизни. Однако и мука, и теснота, и тяготы переносятся легче, когда у нас и между нами - тепло.
Ибо в День Своего Второго Пришествия Господь будет нас спрашивать не о том, в какое мы жили время, но о том, как мы относились к своим ближним. Будет ли это нашим адом или нашим Раем? Мы сами своими сердцами - из того, что вложено в нас, и из того, с чем мы соприкасаемся, - созидаем или Рай, или ад. А тепло человеческого сердца способно преобразить всякую ситуацию, а из Вифлеемской пещеры сотворить величественную палату, в которой рождается Царь царей...»
Молодые «харизматы» сидели в неподвижности. Впрочем, не были они похожи на тех, кто застыл в оцепенении гипнотического транса. Я пытался смотреть на них не как на сектантов, но как на наших братьев, блуждающих в потёмках своего пути. Испанский офицер-гвардеец поглаживал форменную пилотку, задумчиво теребя забавную кисточку, без которой эспаньолка перестает быть собою и превращается во что-то усреднённое.
«...Быть человеком задача непростая.
Быть человеком, который вокруг себя ширит людское тепло, еще тяжелее, но это та задача, которая нам приличествует и которую нам поверил Сам Господь - оставаться человеком даже в нечеловеческое время. Оглянемся вокруг себя. Чувствуете, сколько вокруг семей, в которых владычествует лёд и стужа? В которых нет больше любви, и которые распадаются? Все больше и больше таких семей. Чувствуете, сколько родственных, соседских, дружеских, кумовских связей разорвано и обморожено стужей! Всех нас может сковать лёд раздора и отчуждения, раздражения и зависти, если мы не введем в свои сердца Христа, и, прежде всего, введем Его в сердца своих детей. Ибо лишь Он один может срастить разорванное и успокоить разбушевавшееся, да согреть наши сердца и умиротворить наши жизни.
Так как же мы войдем в новый век и в новое тысячелетие? Этот вопрос мы должны поставить сами себе. Этот вопрос задают и наши братья, разбросанные по всему свету. Будущее сокрыто, неизвестно. Много путей пред нами, но не все они правы. Какие-то из них ведут в пропасть. Однако будущее, которое перед нами - это не только то, что нужно ожидать, но и путь, по которому нужно двигаться. Это, так же, как и наше прошлое, подразумевает ответственность. Каждый из путей открывается как одна из возможностей, которую необходимо принять с ответственностью и осознанием - ибо над нею висит тот же самый вопрос, который мы только что поставили:
За или против Христа?
Если нам Господь не открывает ближайшее будущее, позволив нам самим творить это будущее, но открыл нам конечную и последнюю истину - что Он, во всяком случае, победит. И что добро несравненно сильнее зла - и что всякая победа зла в истории лишь временная и кажущаяся. Ибо и пшеница, и сорняк растут рядом - однако лишь до дня жатвы. За или против Христа - вопрос, по которому решится и наше будущее и будущее всех народов.
Мы здесь собраны, вокруг Богомладенца Христа, прославляя Его Рождество, надеемся и обращаем Ему свои молитвы, дабы Он вновь родился и в наших сердцах - и в сердцах всех тех, кто готов принять Его в свою душу.
Мир Божий - Христос Рождается!
Ваши молитвенники перед колыбелькой Богомладенца: архиепископ Печский, митрополит Белградско-Карловацкий и патриарх Сербский Павел со всеми архиереями Сербской Православной Церкви».
