В последние дни ситуация в сербском крае Косово вновь оказалась в центре мировой дипломатической активности. Она обсуждалась в Москве и Вашингтоне, Брюсселе и Вене, в ходе многочисленных переговоров балканских политиков.
За нынешней международной активностью вокруг Косово, на мой взгляд, скрывается несколько важных факторов. Фактор первый – приближающееся обсуждение проблемы на заседании СБ ООН. Оно намечено на 27 мая – и уже сейчас очевидно, что высокопоставленным политикам вряд ли удастся ограничиться прежними обтекаемыми формулировками. Нынешняя ситуация в крае не только бьет по авторитету ООН и всего мирового сообщества. Она еще объективно способствует обострению ситуации, ибо сомнительным статус–кво не удовлетворены ни Белград, ни лидеры косовских албанцев, ни местные сербы.
Второй аспект активных дискуссий вокруг Косово связан с несомненной корректировкой внешнеполитических приоритетов Вашингтона. В последнее время США – кстати, страна–участница Контактной группы – проявляют плохо скрываемое желание переложить решение косовской и других сложных балканских проблем на плечи европейцев. Что делать в сложившейся ситуации Европе – ей и самой не совсем понятно. Действующий председатель ОБСЕ Димитрий Рупел по–прежнему придерживается в решении косовской проблемы трех принципов – невозврат к прежнему автономному статусу, неделимость края и неприсоединение к соседним странам. Однако данный план не говорит о том, какой все–таки статус Косово отвечает интересам "единой Европы" и нормам международного права. А также – каким образом в неделимом крае будут обеспечены права сербского меньшинства.
Представляется, что в сложившейся ситуации наиболее последовательную позицию занимает Россия. В Москве призывают не приносить решение проблемы в жертву сиюминутным политическим расчетам, не торопиться с принятием внешне броских, но мало продуманных решений. Пока в крае царит анархия, фактически отсутствует безопасность для сербов и других неалбанцев, а сотни тысяч беженцев не могут вернуться домой, дискуссии о статусе имеют мало смысла. И тем более вряд ли стоит привязывать их к каким–то конкретным датам и тем более геополитическим планам Вашингтона.
