Радикалам никак не удается "обналичить" поддержку значительной части населения. Президентские выборы 16 ноября 2003 года Томислав Николич выиграл с внушительным отрывом от ближайшего соперника, демократа Драголюба Мичуновича. Но порог явки не был преодолен, что и помешало ему вступить в должность. На парламентских выборах радикалы получили поддержку почти 30% избирателей, на 10 процентов обогнав умеренных националистов из ДСС, но этого оказалось недостаточно, чтобы сформировать самостоятельное правительство, а выступить с радикалами в блоке никто не пожелал, в итоге, появился кабинет меньшинства во главе с Коштуницей. Взять реванш за все эти неудачи радикалы всерьез рассчитывали на нынешних внеочередных президентских выборах, и первый тур, казалось, дал основания полагать, что цель уже на расстоянии вытянутой руки, 13 июня Николич победил в 132 общинах, а Тадич только в 32. До самого последнего момента штаб радикалов прогнозировал большой приток голосов в пользу их кандидата во втором круге. Но расчеты эти не оправдались. 27 июня число сторонников кандидата от либералов увеличилось вдвое, а Николич прибавил незначительно.
В первом же интервью после объявления предварительных результатов голосования лидер радикалов обвинил в своем проигрыше средства массовой информации и обвинение это не лишено оснований. Нынешняя истерика сербских СМИ срежиссирована по образу и подобию кампании «Голосуй или проиграешь» 1996 года, когда «свободные» российские медиа были лишь продолжением ельцинского штаба.
Основной мотив - безальтернативность выбора. «Тадич или погибель!» - твердили ведущие Б92. Либерально настроенному электорату льстили: «Тадич - кандидат успешных, образованных, молодых». Николич же стал живым анахронизмом, воплощением тупости и косноязычия, в эфир шли только курьезы его кампании. Если Тадич свободно вещал со страниц всех изданий, то интервью с радикалом без купюр и едких редакторских замечаний давали только «Вечерние новости» и изредка «Политика». Его избирателя убеждали, что радикалам не суждено удержаться у власти, даже если Николич будет законно избран, соланы и проди с лент информационных агентств взывали к «разуму» сербов, намекая на то, что выборы должны стать своеобразным плебисцитом, на котором республика выскажется относительно приверженности демократическим ценностям. «Возможность вступления Сербии в ЕС будет напрямую зависеть от исхода голосования» - добавлял Брюссель. А фоном шли призывы Карлы дель Понте ввести санкции против СиЧ. «С момента формирования нового правительства Сербия фактически прекратила сотрудничество с Международным трибуналом», - заявляла она. Меньшинствам, коих в стране великое множество, внушали, что их начнут резать в тот же день как Тома «Гробар» вступит в должность. Смертельно перепуганные албанцы Медведжи-Прешева оставили свою затею с бойкотом и вышли на участки всей диаспорой.
Тадич очень успешно использовал всеобщую панику в своих интересах. Неохотную поддержку со стороны Коштуницы (вечного оппонента ДС) и вынужденную от Карича он комментировал так: «Партийные интересы отодвинуты на второй план, Сербия впервые продемонстрировала единство демократического лагеря, мы сплотились перед лицом страшной угрозы». Для самой «угрозы» травля эта, по всей видимости, была неожиданностью, и Николич стал допускать просчет за просчетом, что в конечном итоге едва ли не больше сказалось на результатах.
Много ходило слухов вокруг того, кто ведет кампанию радикалов, штаб официально подтверждал только то, что занимаются этим профессионалы. Газета «Блиц» назвала даже конкретное агентство – американское «Барбур Грифитс энд Роджерс инк». Так или иначе, манера поведения Николича вдруг резко изменилась: никаких резких выпадов, никакой эпатажности. Изменилась и риторика. Лидер СРС пошел по пути либерализации своей программы и это на фоне все большей радикализации его электората. «Великая Сербия» была оставлена, от комментариев последнего заявления Шешеля на эту тему Николич отказался, кампания началась с того, что радикал подарил белградскому муфтию компьютер с установленной на нем кириллицей. В эфире теледуэли он высказался за то, что будет президентом всех – и венгров, и русинов, и мусульман из Санджака. За несколько дней до голосования появилось письмо Николича к депутатам Европарламента, в котором он клялся в том, что будет вести страну в ЕС, что бы не случилось, и обязался способствовать установлению стабильности в регионе. Но обыгрывать противника на его территории не так просто, радикалу тут же припомнили старые евроскептические высказывания и контакты с Жириновским, капитуляция радикалов, не сумев привлечь новых сторонников, только отпугнула собственный электорат Николича.
Демократам удалось главное – вывести столкновение из области идей и мнений. Программы двух кандидатов по принципиальным вопросам (таким как сохранение нынешнего правительства, досрочные парламентские выборы, Косово и Метохия, интерграция в ЕС) за неделю до 27 июня были практически идентичны, радикалы даже не рискнули разыграть карту усилившегося давления на сербскую автономию в Боснии. А значит, все решало личное обаяние и умение убеждать. И здесь сообразительный и блестяще образованный Тадич имел явное преимущество. Николич не перенял от Шешеля его ораторских способностей и умения ловко парировать выпады противника, ему нужно много больше времени «на подумать». Кроме того, советники, очевидно, навязывали несвойственные ему ходы и сдерживали те проявления, в которых Николич смотрелся бы убедительнее.
Отрезвление пришло слишком поздно, на следующий день после поражения. В интервью «Вечерним новостям» Николич задался вопросом, чего будет стоить стране договор либералов с меньшинствами: «С победой Тадича мы вновь получаем ДОС-овскую власть. С этого дня будем жить в тех же условиях, в каких жили с декабря 2000 года. Это значит, что жить станет плохо, последует криминализация общества, будет служение чужим интересам, окончательный развал армии и полиции. Это почти наверняка означает и потерю территорий, в том числе распад государственного сообщества Сербия и Черногория. Меня интересует, что Тадич пообещал меньшинствам за их поддержку. Сулейман Углянин создал фашистскую партию [Партия демократического действия Санджака (SDA) – Е.Н.], в чем признался на учредительном ее съезде, а партия эта выступает за отделение Рашской области от Сербии, Йозеф Каса [лидер партии «Союз венгров Воеводины» (Савез војвојђанских Мађара) – Е.Н.] всегда говорил о том, что Воеводина это южная Венгрия».
Последнее высказывание получило неожиданное трагическое продолжение. В общине Тмерин пятеро молодых венгров напали на серба, избили до полусмерти и оставили голым лежать на базарной площади, где его и обнаружили утром, жизнь Зорана Петровича удалось спасти, но инцидент получил огласку. До этого в этнически мотивированном насилии обвиняли только сербов, несколько недель назад министр иностранных дел Венгрии, посетившая Нови Сад с визитом, обещала даже поднять в Европарламенте вопрос об ущемлении прав ее соплеменников в этой северной сербской автономии. Политические игры (и агитация радикалов, и ободрение венгерских сепаратистов со стороны демократов) могут закончиться для этого края печально, этнический состав местного населения очень пестрый, а последние инциденты показали, что появилась определенная поляризация между сербами и проживающими тут национальными меньшинствами, а процесс этот, как показывает история, форсировать нежелательно. Воеводина до недавнего времени была образцом мирного сожительства многих национальностей на Балканах.
