Монах Иаков Арсович, свидетель покаяния

     Монах Иаков родился с именем Радое (Арсович) в 1894 году в сербском селе Равна Гора в общине Кушичи. Радое получил среднее образование в Сербии, а в Парижском университете Сорбонна защитил докторскую диссертацию по философии. Как образованный человек работал в посольстве Королевской Югославии в Париже. В то время был он далёк от духовной жизни. Говорят, что был важным господином, склонным в одежде к щегольству. К духовной жизни он пробудился во время отдыха на своей Родине в Врнячкой Бане, где услышал выступления народных проповедников на Богомольческом соборе. Пораженный красноречием простых людей в свидетельстве о Боге и любви Божией, Радое Арсович, доктор философии, отправился разыскивать Владыку Николая (Велимировича), который был духовником Богомольческого движения. Владыка Николай тогда находился в Врнячкой Бане. Когда Радое, охваченный благодатью, выразил свое желание стать монахом, Владыка Николай помолчал и, решив испытать интеллигента прежде равнодушного к вере, пригласил посетить его в Охриде. Арсович по влечению сердца решительно изменил свою жизнь: оставил дипломатическую службу, оделся в старую одежду и поехал к Владыке Николаю в Македонию. Родная сестра Радоя Иванка, жившая в Чачке, увидев своего брата в старой одежде, обезпокоилась о нём и купила ему новый костюм. Радое сразу же хотел отдать новую одежду первому встречному бедняку, но тот не взял её от «нищего», предположив, что одежда краденая.

     Радое Арсович всюду стал сопровождать Владыку Николая, а Владыка постоянно испытывал его смирение – один прихожанин рассказывал, что видел, как Радое Арсович, доктор философии, по поручению Владики Николая чистил руками нужник на территории монастыря Жича. Он совершал это с полным послушанием, не произнося ни единого слова.

     Святой Николай Жичский ему очень доверял. Когда Владыке нужен был совет, он выглядывал в окно и, обращаясь к послушнику, говорил: «Чадо, позови-ка мне доктора!» Монах в отце Иакове настолько был силён, что он полностью презрел свой докторский титул. Когда на монастырской трапезе Владыка обращался к нему по мирскому титулу «доктор», он молчал, сколько бы раз Владыка не повторял к нему свое обращение; как только Владыка говорил: «Отец Иаков!», то сразу отзывался: «Извольте, Преосвященный!»

      Носил разные башмаки, рваные носки, старую мантию; стряхивая с одежды вшей, бывало, одну вошку возвращал назад, припевая слова из Псалма: «Всякое дыхание да хвалит Господа!» Ни с кем, ни о чем не хотел говорить, даже на приветствия не всегда отвечал. Смастерил себе тележку, наполнял её напечатанными номерами православного журнала «Миссионер», запрягался в тележку и шёл в Кралево из Жичи, не обращая внимания на удивлённые взоры прохожих и детские дразнилки.

     Отец Петр из Денковца вспоминал, что он, будучи Жичским послушником, пас скотину и стал однажды прикрикивать на животных. К нему подошёл монах Иаков и сказал: «От подобного крика образуется такой дух, что Великим Святым Отцам потребуется особый чин молитв, чтобы сей дух отступил». В другой раз отец Петр с послушником стояли у дверей келии отца Иакова и осуждали монастырскую повариху. Когда они расстались, отец Петр оступился, упал и головой открыл дверь келии отца Иакова. Отец Иаков воскликнул: «Господи, помилуй! Брат, если бы ты двадцать лет учился падать, не упал бы так удачно. Благодари Бога, ведь обычно я всегда запираю дверь изнутри. Если бы сейчас дверь была заперта, ты бы разбил голову о дверную ручку и мог бы погибнуть. А я вас всё слушал и думал, когда же эти монахи закончат свой разговор и пойдут молиться Богу?»

     Говорил он редко, но его речи были полны благодати. Однажды он взял в руки стеклянный пузырёк, наполнил его водой и обратился к присутствующим: «Видите ли, братья, этот пузырёк? Он полон воды и ничего не может больше в него войти. Так и в душу, которая полна благодати Божией, не может войти ничего злого».

     Его боголюбие отличилось великой храбростью. Осенью 1941 года немцы из мести после партизанских нападений сербов разбомбили монастырь Жича. Отец Пётр прятался от бомбёжки на кукурузном поле. Когда самолёты улетели, он подошёл к монастырскому храму. Левая сторона храма была разрушена. Правая сторона осталась целой, будто ничего не случилось. Справа на певческом клиросе под фреской Распятия Христова, где обычно любил стоять Владыка Николай , находился отец Иаков, который во время бомбёжки оставался в храме и молился. Увидев Жичского послушника, он воскликнул: «Где же вы, монахи? На фронте - либо жизнь отдать, либо победить!»

     Бомба, предназначенная разрушить правую сторону монастырского храма, попала в ближайшую речку, так что от неё остался омут, погубивший двух коров!

     Весной 1944 года появился в Белграде на Церской улице, на Чубуре, худощавый монах с ликом святого и стал собирать вокруг себя детей, уча их вере Христовой и раздавая им нательные крестики. Это был отец Иаков. Он разучивал с детьми песни из «Духовной лиры», написанные Владыкой Николаем. Говорил детям, что Сербию ждут тяжёлые времена, что необходимо молиться Богу и уповать на Него, тогда всё можно выдержать. Отец Иаков часто водил детей в храм Пресвятой Богородицы на Чубуре. Родители побаивались за своих детей, были тогда ужасные времена. Тогда ходили слухи, будто какие-то злодеи воруют детей и варят из них мыло. Бывало, родители с опаской расспрашивали детей о монахе, но детей невозможно было запугать и они без страха и сомнений бегали за этим святым человеком. Благоприятное воздействие на детей не замедлило вскоре проявить себя.

     Некоторое время спустя он исчез с белградских улиц, отправившись в монастырь Любостыня. Там он предсказал, что две девочки-сестрички в красных платьицах скоро придут, чтобы принять монашеский постриг. Эти две девочки, которые слушали отца Иакова, стали в своё время монахинями монастыря Челие, мать Гликерия и мать Антонина.

      Живя в Любостыне, отец Иаков приходил на общую трапезу и каждый раз бил себя по голове, поворачивая её то вправо, то влево со словами: «Благословение! Послушание! Благословение! Послушание!» Так он давал наставление сёстрам, открывая глубинную сущность монашеской жизни.

     Имел такое обыкновение: брал помидоры из отбросов, запекал их в печке и преподносил игуменье Варваре как «деликатес». Игуменья с отвращением смотрела на угощение, а отец Иаков нахваливал вкус изысканного блюда.

     Челийская монахиня Иустина в то время была послушницей в Любостыне. Однажды её ввели в келию отца Иакова. Комната была светлой с удобной кроватью, застланной белоснежной постелью. Отец Иаков не спал на той постели, он спал на доске, лежащей на двух пнях. Его келия находилась вблизи монастырского нужника, несмотря на это в келии было приятное благоухание.

     В 1945 году коммунисты схватили отца Иакова в Великой Дренове за проповедь, длинные волосы и бороду. Сильно били его, но отпустили. Потом в Белграде на центральной улице именуемой Теразии его снова схватили за проповедь и еще сильнее били. Умер отец Иаков в доме богомольца Василия Поповича из Раброва в 1946 году накануне Великого Поста, похоронен в монастыре Туманы.

     

     Перевод Екатерины Василевич