Самая частая фраза, которую вы будете слышать: «Русские и сербы — братья навсегда». И, поверьте, очень скоро вы станете гордиться тем, что у вас такие братья
ПРО КУЛЬТУРУ НАПИТКОВ
Нет ничего более естественного для серба, чем неспешно пить кофе. В Белграде или в маленьком провинциальном Ужице, на центральной площади или в спальном районе, вечером или в девять утра буднего дня местные жители заседают на открытых террасах кафе или просто за столиками посреди тротуара. Здесь совершенно непопулярен формат «кофе с собой». Конечно, можно взять кофе навынос, но только для того, чтобы сесть на лавочке в парке и все так же неторопливо насладиться напитком. И это совсем не ленивый народ: они хорошо и много работают. Но чтобы хорошо работать, нужно помнить о маленьких радостях. Кофе — одна из непременных.
Спрашиваю кофе у двух женщин, сидящих около ларька с какими-то бутербродами. «Присядь, — говорит хозяйка, отставив свою чашку, — сейчас я тебе приготовлю». Когда я интересуюсь, сколько стоит принесенный напиток, она объясняет, что он бесплатный, потому что в меню этой бутербродной кофе нет. Они заваривают кофе для себя, и приготовить еще одну порцию — нетрудно. Это вообще нормально для Сербии: им нетрудно быть приветливыми и радушными. В благодарность за кофе приношу печенье из соседнего магазина, и минут сорок мы болтаем на смеси русского и сербского.
Мой друг Чира зовет меня на ланч. Поскольку я из России, иллюзий, что мероприятие продлится полтора часа, я не питаю, закладываю на все часа четыре. Но даже русский размах маловат для сербского радушия: просидели мы с обеда и до полуночи. Первым делом отправились знакомиться с соседями. Не знаю, традиционное ли это начало ланча или просто Чире очень хотелось показать русской гостье округу, но через час я перепробовала молодое вино со всех окрестных виноградников, поименно знала местных собак и обзавелась тремя новыми подругами в возрасте от восьми до двенадцати лет.
Еще через час на столе, наконец, появилось несколько видов местного сыра, буреки (традиционные слоеные пироги с разными, обычно мясной или сырной, начинками), лимонады для детей и домашняя ракия для взрослых. Ракию, как и вино, делают здесь почти в каждом доме: виноградная беседка, первая цель которой — защищать двор от жары, приносит без всякого ухода несколько ящиков винограда в год, не выбрасывать же их, в самом деле.
С ракией вышла неловкая история: так как крепкий алкоголь мне на вкус обычно не нравится, маленькую стопочку с виноградным самогоном я опрокидываю как водку — одним быстрым глотком. И еще до того, как мой желудок сообщает, что в напитке-то 60 % крепости, по потрясенным лицам своих собеседников понимаю — что-то не то.
Оказывается, ракию принято пить короткими медленными глоточками, смакуя вкус и наслаждаясь теплотой. Моя русская удаль шокирует много что повидавших пятидесятилетних мужиков — так, видно, и рождаются мифы о невероятной алкогольной мощи моих соотечественников. Приходится объяснять, что водка — совсем не то что ароматная ракия, которою, действительно, очень приятно пить маленькими глоточками.
ПРО ДУХОВЫЕ ОРКЕСТРЫ
Вот смотришь какой-нибудь фильм Кустурицы, где за веселой свадебной процессией бежит с задорными наигрышами духовой оркестрик, и думаешь: красиво рассказал, но, наверное, преувеличил. Ничего подобного. Женятся в Сербии действительно не под марш Мендельсона, а под балканские песенки, так удачно популяризированные в Европе Гораном Бреговичем.
На звуки духового оркестра иду от вокзала в Ужице, надеясь найти народный праздник. Духовой оркестр в девять душ в ожидании новоиспеченных мужа и жены играет «Ederlezi» («Ђурђевдан» на сербском), цыганята дергают за рукава гостей, выпрашивая несколько динаров. Когда новобрачные появляются в дверях, цыганские дети валятся на землю, куда традиционно бросается горсть монет, а после начинают отплясывать вместе с молодыми, их родителями и друзьями под звуки того же оркестра. Это вам не романтичный первый танец россий
ских новобрачных, а задорная и смешная быстрая пляска — все как у Кустурицы, только по-настоящему.
Процессия с музыкантами и цыганской свитой отправляется от здания городского управления к церкви: в православной Сербии венчание для многих пар — обязательная церемония. Около храма обнаруживается еще одна свадьба, четвертая для меня за последние полчаса (пока я пялилась на тромбониста, одна пара вышла из управы, одна вошла туда и еще одна промчалась мимо с гиканьем под флагами Сербии: женитьба здесь — это очень патриотично). На площади перед церковью дудит очередную очень знакомую мне мелодию другой оркестр.
«Сколько у вас свадебных оркестров?» — выспрашиваю я у того самого тромбониста, присевшего отдохнуть под деревом вместе с коллегами. Оказывается, город с населением чуть больше ста тысяч постоянно обслуживают два коллектива. В выходные, рассказывает мой собеседник, случается по пять-десять свадеб в день, работы хватает. «Такой маленький город, и так много женятся», — удивляюсь я. «Это Сербия!» — объясняет тромбонист.
Потом я понимаю, что собеседник мой не преувеличивал: в маленькой Суботице на границе с Венгрией тоже будет отличный свадебный оркестр, который сыграет бонусом «Калинку-малинку» и «Катюшу», услышав, что я из России. А в Белграде на туристической Скадарской улочке (Скадарлија) в вечерний час буднего вторника я насчитаю шесть коллективов: здесь музыканты — главная достопримечательность квартала. Сербы — они очень музыкальные, не врал Кустурица.
ПРО ПОЕЗДА
Не знаете вы жизни, если не ехали в балканском поезде. Железная дорога Сербии прекрасная, удивительная и шокирующая. Если вы впервые оказались в этой стране, вам будет полезно знать, что дешевле всего ездить именно поездами. С другой стороны, это — один из самых неторопливых способов передвижения: мало того что поезда идут из пункта А в пункт Б в полтора раза дольше, чем автобусы, так они еще и никогда не приходят по расписанию.
Каждый раз, когда я ехала поездом, ждать посадки приходилось в среднем минут двадцать после указанного в билете времени. Что, впрочем, каждый раз приносило новые знакомства: в Ужице с местными таксистами мы обсуждали систему расценок на популярные маршруты (ограничений на расстояния у них нет, отвезут хоть в Черногорию, хоть в Косово, но стоимость строгая, по километрам); в Белграде меня угостил пивом усатый и харизматичный местный смотритель станции, отец пяти сыновей и владелец десяти собак и кошек; а в Суботице сменивший 15 стран жительства львовский еврей рассказывал о планах искать политическое убежище в Бельгии, потому что «там все по-человечески».
Если вы едете в таком поезде первый раз, вам полезно будет знать, что там нет воды. Причем не только в формате «вода для чая в титане», но и обычной, в туалетах. Воду в стране можно набрать из любого питьевого фонтана, в том числе и на маленькой пограничной станции между Сербией и Черногорией, где поезд стоит неопределенное время. Именно к этому фонтану я в ночи, мучимая жаждой, и поскакала с одним паспортом в кармане и одной мыслью в голове: «А что я буду делать, если поезд сейчас поедет?». Крики сербских попутчиков из окон мало подбадривали — я ж не понимаю, что они кричат. Но обошлось.
С начальством в системе железных дорог отношения братские. Курят в вагоне везде, хотя иногда и попадаются запрещающие знаки. Если поезд стоит на границе и мимо должна пойти проверка, проводник предложит курящему спрятаться за дверцей, и сам же устроится рядом — покурить и покараулить. Чтобы получить штамп в паспорт, за пограничником надо бежать через весь вагон. На одной из границ я неудачно уснула, и теперь в моем паспорте наблюдается противоречие. Что, впрочем, на следующей границе таможню не смутило: они и сами знают, насколько их коллеги безалаберны, и отсутствие необходимых отметок восприняли совершенно нормально.
Не знаете вы жизни, если не ехали в балканском поезде. Железная дорога Сербии прекрасная, удивительная и шокирующая
Привычных русскому туловищу горизонтальных полок в два ряда в поезде вы не найдете. Будет шесть креслиц в купе, каждое из которых можно разобрать в крохотный лежак, где может калачиком разместиться один некрупный человек. Если вы едете с друзьями, можно усовершенствовать конструкцию и спать валетиком.
Если вы едете один, ничто не мешает вам за десять минут стать друзьями с попутчиками. Более того, едва ли вам удастся этого избежать: в сербском поезде принято беседовать, знакомиться и делиться едой. То, что я не говорю на местном языке, меня от традиции не избавило: каждый раз в пути у меня чудесным образом заводились новые отличные приятели. Как я уже говорила, приветливость и радушие — самые естественные для сербского народа качества.
Про друзей и знакомых
Когда я приехала в Сербию, то не знала там никого. Оказалось, нет ничего проще, чем познакомиться и подружиться с местными. Уж не знаю, влияло ли на это мое происхождение или нет, но если вы из России, самая частая фраза, которую вы будете слышать: «Русские и сербы — братья навсегда». И, поверьте, очень скоро вы станете гордиться тем, что у вас такие братья.
Друзья заводятся, например, так: фотографируешь ты красивую вывеску ларька, где готовят плесковицы — котлеты на гриле с разными овощами, национальную уличную еду. Вывеска гласит: «Плесковицы сладкие как мед» – трудно мимо пройти. Из ларька по пояс высовывается хозяин, зазывает внутрь. Хозяина зовут Йован, он большой, толстый, румяный и хохотун — такой, каким рисуют поваров в хороших книжках. И дальше в течение полутора часов Йован, накормив огромной и непередаваемо вкусной плесковицей, знакомит тебя со всеми посетителями, которые с разным успехом вспоминают свой опыт изучения русского языка, восхищаются твоей идеей приехать в Сербию и рассказывают истории.
Или, например, так: стоишь ты и любуешься старой машинкой, расписанной от колес до макушки музыкальными инструментами. И тут из дома напротив выбегает человек, но не для того, чтобы отругать тебя за повышенное внимание к его собственности, а чтобы рассказать о джазовом фестивале, который эта машинка успешно рекламирует. Вечером человек забирает тебя на другой, как раз сегодня проходящий фестиваль, знакомит с местной молодежью и дает аккредитацию, чтобы звезд программы ты могла фотографировать прямо со сцены.
А на следующей неделе ты уже едешь через всю страну с братом своего нового знакомого гостить в его дом, потому что нет ничего естественнее, чем пригласить в гости русскую приятельницу родственника. Для поклонников ресурса Couchsurfing скажу, что сербские его пользователи тоже очень радушные и — что реже — сплоченные люди. Если тот, к кому вы обратились, не может вас приютить, он попытается найти для вас другой ночлег среди своих знакомых и постарается предоставить вам прекрасную компанию.
ПРО ПАТРИОТИЗМ
От большинства сербских памятников истории хочется плакать и гордиться. Им досталось много войн, и, хотя свободу им каждый раз удавалось отстоять, много потерь.
В Нише стоит башня Челе-Кула (Ћеле-кула) — Башня черепов, построенная османцами из человеческих голов. Османцы, вообще-то, не всегда такие кровожадные, но в битве на горе Чегар в 1809 году они встретили отпор, с каким никогда раньше не сталкивались. Турок было в несколько раз больше, чем сербов, и силы последних уже кончались. Тогда сербский офицер Стеван Синджелич (Стеван Синђелић) приказал взорвать арсенал с оружием. Погибли 4000 сербов и 16 000 турок. Трудно представить себе гнев турецкой армии. Они построили башню из голов погибших сербов, чтобы впредь этот народ знал, чего стоит сопротивление.
Многие головы, конечно, украли, чтобы похоронить по-христиански. Но башня осталась стоять. Сейчас из 952 черепов осталось только 58, вокруг башни построена часовня. Башня Челе-Кула признана памятником культуры Сербии исключительной важности.
Увы, война начала 19 века была не последней. Последняя отгремела пятнадцать лет назад. Ей можно не строить памятники, половина страны — как памятник.
Вот, например, город Белград стоит на двух реках — Дунае и Саве. Через Саву переброшено несколько мостов, через Дунай — только один, Панчевский мост. Во время интервенции США в 1999-м он подлежал уничтожению как военный объект, что не очень устраивало народ: сообщение между частями города необходимо было сохранить. Тогда несколько тысяч жителей Белграда, сколько влезло, отправилось дежурить на мосту. Там не то что бомбе было негде упасть — яблоку негде. Приходили семьями, с детьми и стариками. Мост отстояли.
«Не страшно вам было?», — спрашиваю Данко, серба, который участвовал в событиях тех дней. «Да как тебе сказать. Мы знали, что победим. Если они взорвут мост, мы все умрем, но для них это будет огромный позор, и мы выиграем войну. Если отстоим — это тоже будет победа».
Сейчас по Панчевскому мосту снуют туда-сюда машины. В Белграде много людей, каждый занят своим делом, время хлопотное, но мирное. Думаю, может, и радушие сербское, и величие, и жизнелюбие — все оттого, что они помнят своих героев и любят свою страну так, что каждую минуту готовы ее отстаивать?
