В Боснии и Герцеговине разразился острый внутриполитический кризис. Причиной тому — решение уже бывшего Высокого представителя Валентина Инцко, который в последние дни своего мандата внес в уголовный кодекс страны правки, запрещающие какое-либо отрицание так называемого «геноцида» в Сребренице или прославление «военных преступников» — за это теперь полагается от полугода до 5 лет тюрьмы. В ответ парламент Республики Сербской в ходе экстренного заседания единогласно проголосовал за законопроект, который признает указ Инцко недействительным на своей территории. А член президиума БиГ от сербов Милорад Додик заявил, что «полиция Республики Сербской получила приказ защищать своих граждан, что бы это ни значило» и «если кто-то попробует произвести арест или задержание — полиция РС будет этому препятствовать».
Министр внутренних дел Республики Сербской Драган Лукач в эксклюзивном интервью специальному корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей на Балканах прокомментировал реакцию со стороны сербского энтитета (составной части Боснии и Герцеговины) на навязанный Высоким представителем закон. Также глава силового ведомства поделился подробностями сотрудничества между МВД РС и российскими коллегами и рассказал о закупке Республикой Сербской вертолетов. Отдельно Лукач обратил внимание на стремительную экспансию радикального исламизма в Боснии, превратившую страну в сердце Европы в центр по вербовке террористов, и объяснил, почему Запад и официальное Сараево предпочитают закрывать на это глаза.
— Господин Лукач, как Республика Сербская будет реагировать на попытки задержаний сербских политиков со стороны центральных властей и SIPA (федеральной полиции, полномочия которой распространяются на оба энтитета, — прим. ФАН) за отрицание «геноцида» в Сребренице? Есть ли возможность воспрепятствовать этому? Какую угрозу безопасности БиГ, и Республике Сербской, в частности, представляет политический кризис, вызванный навязанным решением Высокого представителяВалентина Инцко?
— Решение Валентина Инцко неприемлемо. Он отбросил Боснию и Герцеговину в прошлое — в момент завершения войны, на четверть века назад. За 12 лет его пребывания здесь Инцко почти ничего толком не добился в БиГ. А сейчас, уходя с должности, создал большие проблемы. Я полагаю, что он вернул Боснию в ситуацию, из которой крайне сложно будет найти адекватный выход.
В ответ Народная Скупщина приняла два важных закона — первый признает решение Инцко недействительным на территории Республики Сербской. Согласно второму все, кто тем или иным образом оскорбит Республику Сербскую, ее флаг, герб, гимн, или же назовет сербский энтитет «продуктом геноцида», а его народ «геноцидным» — могут получить тюремный срок. Этот закон будет применяться на территории Республики Сербской.
Неприменение указа Инцко значит многое. Ведь впервые с момента окончания войны парламент Республики Сербской лишает силы и отказывается применять закон, навязанный Высоким представителем.
В прошлом многие Высокие представители навязывали большое количество решений. В частности, Педди Эшдаун, который принял наибольшее число подобных решений и законов и отнял больше всего компетенций у Республики Сербской, предписанных ей Дейтонскими соглашениями. И, таким образом, сейчас в законодательстве Боснии и Герцеговины есть законы, не предусмотренные Конституцией и противоречащие ей. Среди них — Суд и Прокуратура БиГ, навязанные Высоким представителем, а также Государственное агентство по расследованиям и защите, так называемая SIPA, которое не предусмотрено Конституцией.
— Какова роль миротворческого контингента EUFOR в Боснии? Есть ли опасность его привлечения для обеспечения реализации решения Инцко?
— Нет, что касается EUFOR и их деятельности, никакой роли они уже не играют, особенно по вопросу задержаний и имплементации законов, принимаемых на уровне Боснии и Герцеговины, в том числе и навязанных решений со стороны Высокого представителя. Они здесь в соответствии с Дейтонскими соглашениями только для того, чтобы контролировать соблюдение мира. Поскольку уже много лет их роль полностью ограничена, они до сегодняшнего дня не применяли никаких полномочий в БиГ.
— Какова численность их контингента на данный момент?
— Сейчас не могу назвать точное число. Они распределены малыми группами по всей территории Боснии и Герцеговины, и не осталось и десяти процентов тех миротворческих сил, которые были введены в Боснию сразу после войны.
— Республика Сербская недавно основала жандармерию (спецназ) в рамках МВД. Почему представители посольств США и Великобритании осудили это решение?
— Республика Сербская и Министерство внутренних дел РС имеют законные полномочия и возможность проведения реформ для лучшего функционирования сил собственной полиции.
Таким образом, в поддержку подразделений, которые уже существовали в составе МВД, мы сформировали жандармерию по примеру многих европейских государств, например, Франции или итальянских карабинеров. Или по примеру Сербии, у которой также имеются свои подразделения жандармерии. Мы считаем, что помимо наших специальных антитеррористических сил подобные подразделения в составе МВД крайне необходимы.
Они распределены по территории всей Республики Сербской в составе наших десяти Управлений полиции. Каждое имеет в своем составе подразделение жандармерии. Однако они находятся под единым командованием в случае, если несколько подразделений выполняют одно задание. Управление жандармерии находится в Баня-Луке. Несмотря на все сопротивление определенных субъектов, которые были не слишком рады видеть формирование подобных подразделений в составе МВД, мы сделали это в соответствии с законом и нашими полномочиями.
Эти подразделения сейчас отлично функционируют. Мы пополняем их молодыми людьми, которых интенсивно обучаем в нашем тренировочном центре. Это созданный нами современный центр, который мы продолжаем расширять для того, чтобы поднять на максимально высокий уровень умения и возможности наших подразделений, которые служат для защиты граждан и отвечают за безопасность Республики Сербской.
— Как развивается сотрудничество МВД РС с коллегами из РФ? Планируется ли расширение сотрудничества с тем, чтобы недавно созданная жандармерия получила новый опыт в учениях с российским спецназом, например?
— Я подписал соответствующий договор около 5–6 лет назад — у нас хорошее сотрудничество именно с Главным управлением МВД России в Москве. Как раз недавно я посетил Москву и на форуме МАКС-2021 обсудил множество вопросов. В частности, с людьми, которые поставили нам российские вертолеты «Ансат», ведь мы приобрели для МВД три таких вертолета. Два из них уже доставлены, третий ожидаем в январе. И сотрудничество по этому вопросу продолжается. Мы обсуждали продолжение совместной работы, ведь наши пилоты и техники были в России на обучении по эксплуатации купленных нами вертолетов.
Сотрудничество с московской полицией на весьма удовлетворительном уровне. Мы на протяжении многих лет успешно работаем с начальником Главного управления МВД генералом Барановым, который несколько лет назад приезжал с визитом в Баня-Луку на День полиции. У наших полицейских также есть определенный опыт в плане двустороннего сотрудничества по вопросам обучения служебных собак и служебных коней, ведь мы создали подразделение конной полиции, а также в связи с криминалистическими экспертизами и исследованиями наши сотрудники получили возможность наблюдать, как это происходит в полиции Москвы.
Безусловно, мы и в дальнейшем будем развивать сотрудничество, так как мы получаем новый опыт и знания. Еще мы сотрудничаем и с полицией многих стран в регионе и Европе.
— Босния заняла первое место среди европейских государств по числу граждан, уехавших воевать за ИГИЛ1, на душу населения. Как БиГ превратилась в центр по вербовке террористов?
— Это крайне сложный вопрос, о котором можно много говорить. Во время войны в Боснии и Герцеговине появились так называемые джихадисты, которые сформировали свое подразделение. Они и стали источником джихадизма и ваххабизма в БиГ. Сейчас на территории страны множество так называемых «параджамаатов» (самопровозглашенные радикальные мусульманские общины, не признаваемые официальной Исламской общиной БиГ, — прим. ФАН). Среди них, безусловно, есть и ячейки, которые принадлежат к «Аль-Каиде»1, но в большей степени — к ИГИЛ, ведь они были завербованы для войны за Исламское государство1. Меньшее их число, по нашим данным, воевали в составе формирований «Аль-Каиды» на территории Ирака и Сирии.
На территории Республики Сербской их нет, ведь мы не позволяем, чтобы они здесь каким-либо образом организовывались и формировали свои опорные пункты. Именно из этих параджамаатов проистекают не только все террористические акты на территории Боснии и Герцеговины, но и множество терактов в Европе имеют связь именно с местными джихадистами и ваххабитами из этих параджамаатов.
Большинство терактов в Европе имеют ту или иную связь с БиГ: будь это люди, которые находились здесь в контакте с местными ваххабитами, или же это оружие, боеприпасы или взрывчатка из Боснии и Герцеговины. Даже в атаке на башни-близнецы в Нью-Йорке были замешаны два человека, воевавших в БиГ в составе батальона Эль-Муджахиддин (подразделение радикальных исламистов, сформированное при поддержке «Аль-Каиды»* запретить в 1993 году и входившее в состав регулярной армии бошняков, — прим. ФАН).
Все эти факты известны иностранным спецслужбам. Кроме того, в этих параджамаатах зарегистрированы сотни джихадистов, отправленных на войну в Сирию и Ирак, где их погибло более сотни. Многие вернулись, некоторые ожидают возвращения в БиГ и находятся в сирийских лагерях для военнопленных. Безусловно, они представляют опасность не только для Боснии и Герцеговины, но и для всего региона. Это люди, которые исповедуют идеологию радикального ислама и готовы претворять свои идеи в жизнь не только в БиГ, но и за ее пределами. Что они уже ранее показали на множестве примеров.
Также и у нас этими людьми был совершен теракт — нападение на участок в Зворнике. Тогда был убит один наш полицейский, несколько ранены, но один из наших сотрудников ликвидировал нападавшего. Мы в МВД сформировали отдел по борьбе с терроризмом и экстремизмом, который активно работает над выявлением таких людей, отслеживанием их контактов и передвижений. Этими данными мы обмениваемся с аналогичными агентствами, для которых важно держать этих людей под контролем, ведь от них можно ожидать новых нападений.
— Во время расследования теракта в Вене появилась информация о том, что два имама из Боснии были духовными учителями венского террориста Куйтима Фейзулы. Можно ли говорить о том, что БиГ стала также идеологическим центром для распространения радикального исламизма?
— Во всех этих параджамаатах, где рекрутируют молодых людей, и которые в основном связаны с движением ваххабитов — одним из важных сегментов их деятельности являются их вероучители, так называемые проповедники.
Речь идет о крайне опасных и образованных людях, большинство из которых окончили университеты в мусульманских странах. Эти люди пропагандируют радикальный ислам и объединяют вокруг себя людей, которые далее расширяют эту сеть и рекрутируют молодежь, которая в итоге становится воинами джихада. Именно на этих людей необходимо обратить внимание. Ведь речь идет о людях, которые знают, что делают, у которых разработана система по привлечению молодежи в свои ряды: как их простимулировать обратиться к радикальному исламу.
Одним из примеров тому — вышеупомянутый молодой человек, совершивший теракт в Зворнике. За этим парнем ранее не было никаких нарушений или уголовных дел, но его завербовал человек, который воевал в рядах террористических организаций на территории Сирии. По возвращении в Боснию и Герцеговину, он за 6 месяцев так радикализировал этого парня, водя его по параджамаатам, что тот был готов взять оружие и убивать людей, которые ему ничего плохого не сделали, и которых он, скорее всего, даже не знал лично. Это говорит об их возможностях за очень короткое время промыть мозги молодежи, радикализировать и превратить в убийц.
— Предпринимают ли в Сараево какие-то шаги для предотвращения радикализации страны и нейтрализации ваххабитских центров?
— Власти в Сараево, я говорю, в первую очередь, о бошняцких властях — никогда не хотели полностью это признавать и начать, наконец, бороться с распространением ваххабитского движения и формированием параджамаатов на территории Боснии и Герцеговины.
С другой стороны, многие наши данные, как и информация других спецслужб в регионе, свидетельствуют о том, что [бошняцкие власти] им намеренно позволяют организовываться и действовать. Иначе как еще это можно интерпретировать? Вы знаете, что параджамааты функционируют, и эти люди сами говорят, что не уважают законы Боснии и Герцеговины и живут только по своим. Как государство может закрывать на это глаза и ничего не предпринимать?
Мы знаем, что полиция Мусульмано-хорватской федерации не появляется в этих параджамаатах и не контролирует их вообще. Они буквально живут по своим законам и правилам, игнорируя любые законы БиГ, что говорит о том, что у них есть определенные связи в правительственных кругах и симпатии с их стороны. В данном случае, мусульманских властей в Сараево, которые не предпринимают необходимых мер, чтобы воспрепятствовать их экспансии.
— Почему Сараево закрывает на это глаза?
— Согласно аналитическим заключениям некоторых спецслужб стран региона, они видят в них своих союзников в случае обострения ситуации в Боснии и Герцеговине или возможных военных действий. Ведь ударным кулаком в боестолкновениях станут именно эти радикальные исламисты с отличным боевым опытом, готовые на все, что послужит их (Сараево) целям.
— Обращают ли США и ЕС внимание на рост радикального исламизма в Боснии, практически в центре Европы?
— Американцы и американские службы в послевоенное время имеют в Боснии и Герцеговине достаточный уровень присутствия, чтобы располагать необходимой информацией обо всех происходящих здесь процессах.
После войны у меня была возможность поговорить с некоторыми из их людей. Когда мы им показывали съемки времен войны, на которых джихадисты из батальона Эль-Муджахид отрезали головы сербским гражданским и военным — им это было неинтересно. И это не вызывало внимания до тех пор, пока эти же боевики в Сирии и Ираке не начали рубить английские и американские головы. Вот тогда уже последовала интервенция, и был совсем иной подход. Пока подобное творили с сербами — никому это не было интересно.
Также сразу после войны, в разговоре с американскими чиновниками я задал вопрос: известно ли им все это, и почему они позволяют развитие исламского джихадизма в Боснии и Герцеговине? Более того, тем джихадистам, кто участвовал в войне, мусульманские власти в послевоенные годы выдавали паспорта, предоставив возможность некоторым из них, остаться жить в БиГ. И эти люди находятся здесь по сей день, обзавелись семьями и так далее… Тогда я получил ответ: лучше, мол, чтобы эти радикалы находились здесь — ведь американцам так легче их контролировать, чем если бы те разъехались по всему миру и [у США] не было бы информации, где и чем занимаются эти джихадисты.
Возможно, с точки зрения американцев, так и есть — им проще, чтобы все они (радикальные исламисты) находились в одном месте, в Боснии и Герцеговине, чтобы их не пришлось искать по разным странам и ожидать нападений в других местах, где находятся посольства США и американские интересы. По этой причине, я думаю, они и не хотели предпринимать усилий, чтобы помешать распространению по всей Боснии и Герцеговине подобных баз и параджамаатов. Факт в том, что им сегодня уже симпатизируют тысячи (граждан БиГ), и огромное количество людей были рекрутированы и отправлены воевать за интересы [радикальных исламистов] в других государствах.
— Инспектор Управления МВД по борьбе с терроризмом в Республике Сербской Симо Тушевляк неоднократно заявлял, что в существовании террористических групп и их атаках просматривается иностранный фактор — и ближневосточный, и западный. Есть ли у Вас данные по этому вопросу?
— Разумеется, что в формате интервью мы не можем выступать с подобными данными. Ведь речь идет, конечно же, о секретных сведениях, которые наше Управление по борьбе с терроризмом при МВД собирает, и которые мы используем для предотвращения их намерений совершить какой-либо теракт в будущем.
— В СМИ появлялись данные о том, что количество нелегального оружия в Мусульмано-хорватской федерации в три раза выше, чем в Республике Сербской. Контроль за оборотом оружия в Федерации БиГ намного слабее. Кроме того, там расположены шесть крупных предприятий по производству оружия и боеприпасов. Насколько точна эта информация? С учетом религиозного и политического радикализма в Федерации — какое влияние это может оказать на безопасность внутри страны и в регионе?
— Военная промышленность, в частности, производство боеприпасов и оружия не должна быть проблемой, ведь она контролируется. Каждый произведенный патрон, граната или миномет должны быть зарегистрированы, необходимо знать, где они находятся — на складе или же проданы в другую страну.
Проблемой Боснии и Герцеговины и всего региона является огромное количество нелегального оружия, оставшегося с войны. Речь идет о сотнях тысяч стрелкового оружия, которое находится где-то скрытно и нелегально. Каждый день полиция Республики Сербской проводит обыски. О криминале, контрабанде оружия, которое по разным каналам довольно часто направляется в западные страны. В Австрии, Италии, Франции были проведены изъятия огромного количества единиц оружия именно из Боснии и Герцеговины. Мы хорошо сотрудничаем с европейскими странами по этому вопросу, и много преступников из БиГ были пойманы именно на контрабанде оружия в западные страны.
Очевидно, что эта проблема сохранится на многие годы. Ведь после войны осталось множество спрятанного оружия, которое все еще не под контролем. Несмотря на то что за послевоенные годы мы уничтожили много оружия, взрывчатки и боеприпасов, огромное количество еще в обороте. И с этим и мы, и полиция других стран в регионе должны бороться ближайшие годы.
— Представитель сербов в Президиуме БиГ Милорад Додик заявил, что по имеющейся у него информации, в Баня-Луке западные дипломаты часто проводят встречи с представителями оппозиции, на которых, возможно, готовят акции против него. Идет ли речь о подготовке цветной революции против правительства Республики Сербской, учитывая, что она не соглашается на подобный диктат Запада?
— За прошедшее время так поступали множество западных дипломатов, в первую очередь, сотрудники посольств. Например, бывшая посол США по приезде в Баня-Луку не нанесла визит ни в правительство, ни президенту республики, но встретилась с представителями оппозиции и другими людьми, в том числе в ресторанах, где велись разговоры, которые определенно были не в интересах Республики Сербской.
Это их право — встречаться, с кем они хотят, и мы здесь ничего изменить не можем. Мы проводим свою политику, которую считаем лучшей для интересов сербского народа в Республике Сербской.
Что касается цветных революций, думаю, что в регионе и в большей части мира это уже изжившая себя история. Ведь матрица цветных революций уже доподлинно известна — как именно их готовят, как проводят и в чем их цель. Хотя в прошедшие годы мы были свидетелями того, что нечто подобное неуспешно пытались реализовать и в Республике Сербской. Думаю, в ближайшее время будут терпеть крах попытки подобных цветных революций, которые еще лет 10–15 назад давали результаты по разрушению многих стран в мире.
Мы знаем, что они всегда финансируются извне, они не проистекают изнутри, но направляются внешними игроками. Думаю, и иностранные дипломаты поняли, что это больше не дает результатов, что это не сработает в Боснии и Герцеговине, и отказались от подобного способа свержения правительства.
Единственное, что они могут — это появиться на выборах и профинансировать оппозицию, любую политическую группу или кандидатуру, чтобы получить некий результат. Своими деньгами они распоряжаться вольны. Разумеется, единственным легитимным и приемлемым для народа здесь, в Республике Сербской, будет только результат выборов согласно воле граждан. А приведение к власти через улицу, беспорядки или цветные революции — однозначно не будут приняты народом Республики Сербской.
— Бошняки протестуют против строительства гидроэлектростанции и аэропорта на территории сербского энтитета. Как эти вопросы регулирует закон? Могут ли они запретить или помешать строительству в Республике Сербской?
— Согласно Дейтонским соглашениям, территория и полномочия на ней принадлежат энтитетам. Энтитеты приняли в парламентах свои законы, согласно которым мы управляем своей территорией и всеми ресурсами, включая любые источники энергии. На сегодняшний день Республика Сербская в более чем десяти случаях дала одобрение на определенные концессии — и эти мощности были созданы на территории Республики Сербской.
То же делал и другой энтитет, Федерация Боснии и Герцеговины, парламент которой намного чаще, чем Республики Сербской, принимал подобные решения, и Федерация строила подобные мощности. Что означает, что это нельзя сейчас изменить, и что это в полномочиях энтитета. Мы продолжим это делать, и никто не может помешать Республике Сербской на своей территории использовать свои ресурсы — и как источники энергии, и любым иным способом создавать новые мощности.
Фото: Алина Арсеньева
1 Организация запрещена на территории РФ.