Вук Драшкович, счастливо соединивший в себе дар талантливого писателя и выдающегося политика, выпустил из-под своего пера ряд романов, каждый из которых занимает серьёзное место в литературе и в жизни современной Сербии, которой он так пламенно служит на литературном и политическом поприще. Сама по себе оригинальная личность этого писателя и его яркая политическая роль выдвигают его в ряд самых читаемых, но и самых критикуемых сербских писателей. Дело в том, что перед нами художник, который не отделяет литературу от политики, не отделяет жизнь и судьбу своего народа от истории и судьбы своей родины. Ему абсолютно чужд дух политкорректности, его жёсткая националистическая проза способна покоробить любого интернационалиста, воспитанного на ложных гуманистических ценностях. Иным и не может быть истинный писатель, когда, по словам русского критика Николая Федя, «наше вздыбленное время требует яркого искреннего слова, чёткого художественного мировоззрения писателя, отличного от интеллигентского чистоплюйства».
В 2004 г. в Белграде впервые на русском языке опубликован роман Вука Драшковича «Русский консул» в переводе И.М. Числова. Этот роман, как и всякое настоящее произведение искусства, не может не вызывать споров. Но в данном случае хотелось бы, чтобы они велись по существу, хотелось бы сразу отвести традиционные упрёки в адрес автора, которые могут быть порождены темой романа. Тему же романа можно сформулировать так: угроза глобальной религиозной и этнической войны между мусульманским и христианским миром и связанный с этих геноцид сербов, длящийся не одно столетие.
То, что сербы являлись жертвами массовых этнических чисток, которые проводили албанцы в XIX веке (особенно в период 1878-1912 гг) под покровительством турецкой власти и во время Второй мировой войны в рамках Великой Албании под патронажем фашистской Италии и нацистской Германии – общеизвестно. Но то, что это продолжалось и в период после Второй мировой войны при благосклонной поддержке коммунистического режима Тито, явится большей частью открытием для русского читателя.
В реальной жизни каждый из нас неразрывно связан с бытием своего народа и своего отечества. Даже в самом незначительном проявлении нашей личной жизни присутствует общее состояние современного мира. И художественное произведение наполняется жизнью лишь в том случае, если в него входит это «общее». Так и Вук Драшкович, как настоящий художник, стремится не просто рассказать трагическую историю своих героев, но показать на примере их судьбы, что Сербия на протяжении многих веков, а с середины ХХ-го века с новой силось ведёт борьбу на переднем крае за общее дело славянства.
Один из главных героев романа – его зовут Бюбо Божович – одновременно выступает в роли «двойника» русского консула Ивана Степановича Ястребова, пребывавшего в Сербии ста годами ранее в качестве консула Российской Империи. Для понимания сюжета романа необходимо более подробно остановиться на этой личности.
Ястребов Иван Степанович (1839-1894) – русский дипломат и писатель, родился в селе Громушки Козловского уезда Тамбовской губернии. Окончил курс в Казанской духовной академии, был на дипломатической службе в Константинополе, затем около 10 лет – консулом в Призрене и генеральным консулом в Салониках, печатал корреспонденции с Востока в «Православном Обозрении», «Гласнике сербского ученого дружества» и в «Известиях санке-петербургского славянского благотворительного общества». Автор ниги «Обычаи и песни турецких сербов». Его труд «Старая Сербия и Албания» был переиздан в 1994 г. Ястребов был профессиональным исследователем, он знал не только классические языки – греческий, латинский и старославянский, но и прекрасно владел турецким, арабским, персидским и даже албанским. Русский консул открыл в Призрене сербскую школу, которая во времена турецкого иго не выстояла бы без его помощи. Перед кончиной всё свое имущество и большую личную библиотеку он завещал школе.
Но это, так сказать, сухие исторические факты, а ещё Ястребов был легендарной и очень любимой сербами личностью, потому что защищал сербов не только на дипломатеческом поле, но часто и на поле брани с оружием в руках. Имя Ястребова знал каждый православный житель Сербии. Благодарные сербы воздвигли в 1996 году прекрасный памятник И.С. Ястребову в Приштене. Вскоре этот памятник был разрушен албанцами.
Необычный художественный приём позволяет автору воспроизвести исторический пласт многострадальной Сербии протяжённостью почти в столетие, хотя действие романа начинается в 1973 году. Любо Божович из небольшого городка Джаковица под Призреном искренне верит, что
«Россия снова станет Россией – великой православной державой, а сербы – сербы снова освободят Косово». И чтобы приблизить это время, он «самозванно» возлагает на себя функции русского консула. Войдя в образ, он также самоотверженно, как в своё время Ястребов, защищает своих соотечественников от мусульманских выродков, не оставляя мечтаний о великой России:
«Любо Божович (русский консул Ястребов), сделав широкий жест рукой от Японских островов до центра Германии, произносит: Всё это когда-то было наше… и будет, помяни моё слово. Финляндия, Монголия, Аляска, всё это была Россия, и мы вернём своё!.. Да, самое главное! Вот он родимый! – Ястребов любовно погладил то место на карте, где был отмечен Стамбул – Константинополь, Второй Рим. – Пока этот город не станет нашим, пока мы не смахнём полумесяц с Айя-Софии, до тех пор арнауты будут удерживать Косово!»
Да, когда-то русские действительно мечтали воздвигнуть Православный Крест на храме Св. Софии, превращённом в мечеть после захвата Царьграда мусульманами в ХV веке. Во время Балканской войны 1877-1878 гг., как писал Михаил Меньшиков, «после ряда блистательных побед … русская армия наконец добежала до стен Царьграда… Тысячелетняя наша мечта! От неё получили зачатие наша государственность и народность! И что же – господа чиновники подошли, поняхали и прочь пошли. Уже в руках был великий город, ключ к Востоку, и мы бессильно выронили его из рук. Не мы, а отвратительное чиновничество, управлявшее тогда героями. Как бился тогда головой об стену великий Скобелев, как он ужасался и негодовал! Он своим гениальным прозрением – понимал, что такие моменты в истории не повторяются… Можно себе представить, что перестрадало его великое сердце, когда он увидел, что весь героизм армии и все жертвы родины разбились не о грудь врага, а о тупую и трусливую бездарность своих же либеральных чиновников». К нашему горькому сожалению «тупую и трусливую бездарность либеральных чиновников» мы имеем возможность наблюдать и сегодня. Вспомним хотя бы позорную роль Черномырдина в разрешении Косовского конфликта уже в наши дни.
Под станами Царьграда по-особому билось сердце не одного Скобелева. Генерал Н.Н. Обручев писал в докладной записке в 1877 г.: «Только на берегах Босфора можно действительно сломить владычество турок и получить прочный мир, раз навсегда решающий спор с ними из-за балканских христиан». Генерал Обручев утверждал далее, что занятие Константинополя совершенно необходимо хотя бы не короткое время, чтобы мирные переговоры провести в свою пользу: «Европейская дипломатия, если только ей удастся задержать нас в этом фазисе войны (т.е. до занятия столицы), не преминет пристать к турецкому воззрению и, за очищение турками Чёрного моря, начнёт вымогать у нас такие уступки, которые всё наше дело приведёт опять к нулю. В положительном выигрыше останется, вероятно, только Австрия, которой Европа поспешит присудить Боснию и Герцеговину». Тем дело, как известно, и закончилось, что привело к зверствам австрийцев и мадьяр в Сербии в начале ХХ века и в последствии к выстрелу в Сараево в 1914 г. На судьбы героев романа Вука Драшковича и в середине 70-х годов трагические страницы истории Сербии влияют самым непосредственным образом.
«Давно уже нет ни турецкого, ни австрийского царства, нет и Коминтерна, а тем не менее… Посмотри, разве исламская империя не встала нам на горло здесь, на Косове? А также в Санджаке, в Боснии, в Герцеговине. Разве злые духи, кровавые коминтерновские и габсбургские оборотни до сих пор не решают судьбу нашего народа?», - восклицает Любо Божович.
Выше я уже упомянула, что Сербия на протяжении веков и ныне находится на переднем крае борьбы. При этом я имею ввиду не то, что Сербия первая приняла на себя удар американцев, но то, что наше отравленное атеизмом общество на беду себе отказывается понимать: война, которая ведётся против православных сербов называется джихад. Эта война направлена не только на захват территорий, хотя это происходит в первую очередь, но и на разрушение христианской цивилизации. Ведь заявил же Усама бен Ладен, что весь мир должен стать мусульманским, что по-хорошему или по-плохому, но он обратит нас в ислам, а пока мы не поймём этого, он убивает и будет продолжать убивать нас. И это не пустые угрозы. Доказанным фактом является то, что афганские моджахеды и боевики Аль-Каиды участвовали на стороне мусульман в войне в Боснии и были замешаны в Косовском конфликте.
В современной русской литературе, пожалуй, трудно назвать писателя, сознание которого было бы так пронизано ощущением надвигающейся цивилизационной катастрофы: столкновением христианского мира с ублюдочным мусульманством, как это мы наблюдаем у Вука Драшковича. Разве что Александр Проханов с его великолепными афганскими рассказами приблизил нас к ощущению предстоящего противостояния, неминуемости беды, хотя в период афганской войны всячески замалчивалась истинная природа джихада.
Поэтому в афганских рассказах Проханова чуждость и несовместимость двух миров описывается слегка отстранённо: героям его произведений вторжение в чужую страну кажется бессмысленным, и они чают скорейшего возвращения на родину, где они смогут навсегда забыть ужасы войны и дикие варварские нравы мусульман. Однако прошло совсем немного времени, и наша жизнь неузнаваемо изменилась. После распада страны началось массовое бегство русских из мусульманских регионов. Но этим дело не ограничилось. Из мусульманских стран ближнего зарубежья во все уголки России, но главным образом в Москву, по отработанной схеме хлынул поток инородцев с Кавказа и из Средней Азии. Превращение русских в национальное меньшинство в Москве и в целом по стране не за горами, что приведёт к процессу, известному под названием «албанизация».
В этой связи стоит, пожалуй, вспомнить и некоторые произведения Вячеслава Дёгтева, которого сближает с Вуком Драшковичем одинаковый подход к освещению угрозы экспансии воинствующего ислама, несущего в себе потребность освоения чужих территорий, расширения своего жизненного пространства за счёт вытеснения коренного христианского населения. В рассказе «Хутор Чевергур» Дёгтев описывает ползучую оккупацию русской глубинки: русские мужики, навестившие свой хутор, сталкиваются на роном пепелище со смуглыми бородатыми переселенцами с Кавказа. Носатый землекоп, указывая на фундамент церкви, поясняет: «А на фундаменте мечеть поставим. Место отличное – далеко видно…».
Можно восстановить порушенное хозяйство, можно, при желании, напрячься и устранить ненавистный режим, но как прикажете бороться с «носатыми» землекопами и торговцами, заселившими все российские города и веси?
Ещё жёстче и убедительнее формулирует Дёгтев в «Карамболе» давно назревший у нас этнический конфликт, описывая плодящихся «как тараканы» чеченцев, в то время как наши «прокуренные, пропитые и общедоступные самки» способны лишь думать о своих женских проблемах. И потому в незаметно начавшейся глобальной религиозной войне между мусульманским и христианским миром победу нам, похоже, не одержать, если мы не переосмыслим своё отношение к себе самим.
Эта тема удивительно перекликается с воспоминаниями детства героя «Русского консула» Илии Юговича, и через 20 лет не забывшего слова мусульманского проповедника:
«В мире миллиард мусульман, - звенел голос муллы под сводами новой мечети в Османовичах. – К концу нынешнего столетия нас будет уже вдвое больше. Неверные сами истребят себя. Вдвоём они производят только одного ребёнка – и то не всегда. Их женщины курят, пьют вино, прелюбодействуют. Они, как губка, жадно впитывают всю пагубу, идущую от шайтана».
Трагическая судьба Илии Юговича, от лица которого ведётся повествование в романе, как зеркало отражает массовое явление исламизации православных сербов в Боснии, Герцеговине и Косове. Процесс этот, растянутый во времени, можно понять, если вникнуть в политические, социальные и духовные процессы в глухих провинциях Османской империи в XVIII-XIX вв. Албанцы, долгое время составлявшие меньшинство по отношению к православным сербам, пользовались серьёзной поддержкой турецкой власти, в которой и сами участвовали, занимая высокие посты в турецкой администрации. Православные сербы если не покидали родные места, то большей частью принимали ислам, чтобы остаться у своих очагов и сохранить себе жизнь, а позже, во втором или третьем поколении, в условиях исламского окружения они постепенно утрачивали свою сербскую этническую идентичность. Драшкович тонко описывает психологические мотивы внутрисербских взаимоотношений, находит истоки взаимной неприязни:
«Потому они и ненавидят нас такой лютой ненавистью: давно позабыли свои корни, а всё равно внутри что-то живёт…», - размышляет главный герой романа.
Но случались истории и более жестокие. Именно такая история положена Вуком Драшковичем в основу сюжета романа. На Рождество 1942 года мусульмане из села Османовичи нагрянули в соседнее православное село и вырезали всех жителей: кого за праздничным столом, кого в церкви – уцелел только грудной младенец Илия Югович. Отданный на воспитание в мусульманскую семью, он не помнит своих корней и впитывает от окружающих ненависть к сербам. Изощрённая подлость приёмных родителей состояла в том, что мальчику внушили, будто его родители погибли от рук сербских четников. Лишь в студенческие годы Алия Османович узнаёт о своём настоящем происхождении и пытается по капле выдавить из себя привитую в мусульманской семье и навязанную школой ненависть к сербам и «великосербскому гегемонизму».
Можно сказать, что в титовской Югославии, как и у нас в стране, осуществлялся мало известный для русского читателя исторический эксперимент по созданию единой югославской нации. При этом и в Советском Союзе, и в Югославии главный удар в процессе полунасильственного-полуестественного перерастания в новую историческую общность был нанесён по державному этносу, по тому народу, который как раз и являлся скрепляющим государство цементом – по русским и по сербам. О том, что в Советском Союзе этот эксперимент удался, свидетельствует тот факт, что русские почти полностью утратили свою национальную самоидентификацию. К счастью для сербов, процесс этот в Югославии длился гораздо менее продолжительно. Поэтому герои романа чувствуют личную ответственность за всё, что происходит с их горячо любимой Сербией, способны трезво оценить ситуацию:
«Сербы живут на рубеже Востока и Запада, ислама и Ватикана и просто чудом сохранились… сербы и сейчас ещё заслоняют Россию от римской чумы!.. То, что спаслось от меча, не спас1тся от исламизации, от унии и окатоличивания. По всем Балканам растут сейчас подлые, предательские побеги, растут из сербских корней, полные лютой ненависти к ним, - вот где наша погибель!»
Можно, конечно, спорить с этой «крайней» позицией, но вот доказательство правомерности подобного утверждения: от рук подлых мусульманских убийц гибнет Любо Божович, его друг Митар Рашович, десятки сербских семей на радость албанцам ежедневно покидают Косово, Илия Югович, соприкоснувшись с судьбами своих друзей, попадает на 10 лет в тюрьму. Беззакония, чинимые ныне в Косово, давно уже затмили те злодеяния, которые творили турки и албанцы во времена консула Ястребова.
Так может быть прав Мираш Брадович, соратник Илии Юговича по отсидке, когда на его вопрос «до каких пор нам это терпеть?» даёт однозначный ответ: «Хватит болтать о Голгофе! Пока мы не начнём воздавать той же мерой, эти скоты не прекратят свои бесчинства!». Эти предельно жёсткие слова могут послужить обвинением автора в шовинизме. Обвинения подобного рода с лёгкостью бросают всякому, кто не ослеплён глупостью политкорректности и способен независимо выражать свои убеждения. Ответом могут послужить слова героя другого романа Вука Драшковича
«Ночь генерала»: «Шовинизм никогда не был моей верой. Национализм – да, я националист, причём именно в истинном значении этого слова, в том значении, которое всегда было актуально для нашей истории». Для истерзанной страны, для нации, подвергавшейся на протяжении веков уничтожению, было бы преступно, если бы чувство национализма не стало естественной потребностью. И не удивительно, что иногда сербы переходили необходимые пределы самообороны и воздавали «скотам» по заслугам. С сарказмом и гневом Вук Драшкович обличает насаждение сербам духа покаяния, всепрощения и смирения, которое исходит не только от священников, но и от историков и политиков: только бы не обидеть албанцев, турок, потурченцев, наполняющих рвы и могилы телами православных сербов. И не дай Бог напомнить о зверствах мусульманских выродков – какой шквал негодования трусливых и продажных «гуманистов», так сказать, истинных представителей интеллигенции обрушивается на смельчака!
***
Творческое развитие настоящего художника идёт сложными путями, как и сама жизнь. И жизнь иногда может преподнести сюрпризы большие, нежели самая причудливая фантазия литератора. Спустя 30 лет после описанных в романе событий, в марте 2004 года, злодейская вылазка албанцев на остатки сербского населения в Косово сопровождалась уничтожением последних следов сербской культуры и истории: за 2 дня было разрушено и сожжено 28 церквей. Таким образом, общее число навсегда утраченных православных святынь достигло 180. За эти дни ещё большее 7000 сербов были изгнаны из своих домов, а города Приштин, Обилич, Урошевац, Дяковица – этнически отныне полностью принадлежат албанцам. Растоптанная и униженная Сербия не смогла защитить своих граждан. А Вук Драшкович – ныне министра иностранных дел Сербии и Черногории – уже не как писатель, а как член правительства оказался бессилен спасти героев своего романа от геноцида. Нашли подтверждение строки из романа, описывающие события середины 70-х годов. Мусульманские проповедники уже тогда разжигали страсти правоверных:
«… И не забывайте заветов Пророка: бейте, преследуйте неверных повсюду, пусть бегут они, оставляя дома свои и церкви. Там, у чужих очагов и в чужих храмах, ищите и настигайте их…».
А что же международная администрация в Косово? Так ли уж бессильна и она? Скорее – цинична, поскольку продолжает проводить целенаправленную политику, ведущую к независимости Косово и созданию «великой Албании». Мифические «этнические чистки», из-за которых НАТО 78 дней и ночей бомбило Сербию, начались как раз после ввода западных войск – только в противоположном направлении. Около 250 000 сербов с июня 1999 года со зверской жестокостью были изгнаны из Косово. С тех пор за 6 лет по меньшей мере 2500 сербов погибли от рук албанцев, но об этом западная общественность молчит. Через 6 лет после нападения НАТО на Сербию Косово является устрашающим примером того, как заявляет о себе «новый мировой порядок»: кто не подчиняется – как сербы – тех уничтожают.
Политик Вук Драшкович сделал свой выбор: внешнеполитическое ведомство, возглавляемое им, ориентируется на стратегическое партнёрство с Европой и США. Потому что Сербия – словно остров, окружённый со всех сторон НАТО, и если быть реалистом, то другого пути не просматривается, как бы это не было горько для русских. Это в 1914 году Россия могла позволить себе быть благородной. Обвиняемый ныне во всех смертных грехах, в том числе и, якобы, в развязывании Первой мировой войны, Русский Царь не мог отдать на съедение австрийцам братскую, героическую Сербию. По традиции Россия являлась покровительницей и защитницей южных славян. И от этой традиции не так просто было отказаться, не потеряв честь великой державы. В конце концов, существует такое понятие, как сфера государственных интересов. Русское присутствие на Балканах входило в эту сферу. И если это не понимают нынешние российские политики, то хорошо понимают американцы: там, где мы не можем или не хотим удержать своё присутствие, появляются они: на Балканах, в Афганистане, Узбекистане, Таджикистане, Грузии – далее везде.
Но нашим сербским друзьям необходимо понять следующее: с принятием Турции в Евросоюз, которое вопреки воле европейцев неизбежно уже в ближайшее время, количество мусульман в Европе возрастёт на 66 миллионов. По оценкам экспертов около 10 млн. турецких граждан уже теперь не скрывают своих намерений переселиться в Германию и другие страны Евросоюза. Европейские политики, давно купленные турецким лобби никогда не будут защитниками православных сербов, на что разочарованные предательством России сербские политики вероятно рассчитывают. Не дойдёт ли новая волна турецких мигрантов, катком прокатившись по Европе, и до Балкан? Не будет ли повторено османское иго?
У автора романа «Русский консул» нет больших оснований надеяться на благополучное разрешение описанных в романе трагических событий и счастливую судьбу своих героев. Но перед растущей опасностью гибели всей славянской цивилизации роман Вука Драшковича является предостережением всем нам, всему православному славянскому миру, потому что «у нас теперь повсюду – Косово».
