27 июля колонна российской группы Вагнера попала в засаду возле Тинзауатене, сельского городка на северной границе Мали с Алжиром. В последовавшей битве как с ирредентистской вооруженной группировкой, состоящей преимущественно из туарегов (Cadre Strategique Permanent, или CSP), так и с джихадистами, связанными с Аль-Каидой (Jama'at Nasr al-Islam wal Muslimin, или JNIM), Вагнер понес самые большие потери в Африке. дата; CSP утверждает, что убила 84 солдата Вагнера, а также 47 солдат малийских вооруженных сил.
Противоповстанческая операция Вагнера в Мали продолжается с конца 2021 года, когда режим малийского полковника Асими Гойты заключил сделку с Евгением Пригожиным, основателем российской частной военной компании. Однако, как ни странно, через несколько дней после нападения о его причастности заявил еще один игрок: Украина.
Хотя подробности остаются скудными, военная разведка Украины утверждает, что предоставила малийским повстанцам «необходимую информацию» (хотя в заявлении также предполагалось, что украинцы предоставили ресурсы помимо информации), «что позволило провести успешную военную операцию против российских военных преступников». Этот шаг, вероятно, является попыткой получить дополнительную поддержку Запада для продолжающейся войны Киева с Россией.
Сегодня Мали оказалась в центре переплетающихся между собой гражданских войн, в которых участвуют сепаратисты, этнические ополченцы, джихадисты и международные игроки. Повстанческое движение на севере Мали, начавшееся в 2012 году, фундаментально изменило геополитический облик региона, особенно после 2022 года и последующего вывода войск Франции с бывших колониальных территорий, которые она когда-то считала своим задним двором.
На фоне ухода Франции Россия продвинулась и была втянута еще дальше в Сахель. В Мали российские военные стратеги и высшее руководство Бамако первоначально остановилось на военном решении кризиса в стране, хотя обсуждались и пути урегулирования путем переговоров. Однако события в Тинзауатене ясно показывают, что военное решение не может решить проблему как ирредентизма, так и политики джихада на севере Мали, и нет никаких свидетельств того, что воюющие стороны Мали готовы попытаться предпринять другое дипломатическое решение.
Это не должно помешать заинтересованным сторонам, включая геополитических соперников, заложить основу для будущего урегулирования. В интересах всех вовлеченных сторон искать политические решения этих войн, в которых невозможно выиграть, и в конечном итоге сесть за стол переговоров, прежде чем ситуация станет еще хуже.
Корни конфликта в Мали – неравное распределение политической власти и ресурсов между центром и периферией – не могут быть решены с помощью насилия. Это стало очевидным в циклических моделях восстаний и переговоров с тех пор, как Мали получила независимость от Франции в 1960 году.
В 2012 году вооруженные группы туарегов, выступающие за независимость, заключили союз с «Аль-Каидой в странах исламского Магриба» (АКИМ) и местными движениями джихада, чтобы начать нападения на малийские вооруженные силы в нескольких северных городах. Захватив север, группы туарегов, называемые Национальным движением за освобождение Азавада (НДОА), провозгласили независимое государство Азавад на севере Мали.
Их союз с группировками джихада был недолгим: джихадисты вытеснили НДОА из крупных городов, включая Тимбукту и Гао, а затем переключили внимание на контролируемую правительством центральную часть Мали. Этот шаг спровоцировал французскую военную интервенцию в 2013 году по просьбе правительства Бамако, которое хотело сохранить территориальную целостность страны и предотвратить захват власти джихадистами.
Французская интервенция быстро оттеснила боевиков-джихадистов и восстановила контроль над городами на севере Мали. Достигнув основной цели — сохранения территориальной целостности страны и ее существования как государства, в 2014 году интервенция превратилась в региональную контртеррористическую операцию — операцию «Бархан». Мандат Бархана, охватывающий Мавританию, Мали, Буркина-Фасо, Нигер и Чад, заключался в проведении контртеррористических операций с упором на уничтожение «важных целей». Теоретически это расчистило бы малийскому государству, при поддержке международного сообщества, путь к консолидации политического урегулирования с неджихадистскими вооруженными группировками севера.
Но хотя «Баркхейн» успешно ликвидировал нескольких командиров джихада, он никогда не пытался решить экономические и социальные проблемы, которые в первую очередь способствовали развитию вооруженной политики. В одном показательном случае французы усугубили местные политические разногласия, сотрудничая с НДОА в выслеживании джихадистов, временно заблокировав вход малийских вооруженных сил в Кидаль в 2013 году.
Международное сообщество вмешалось, чтобы поддержать мирное соглашение между Бамако и группами, выступающими за независимость, в мае 2015 года, а силы ООН по стабилизации (МИНУСМА) помогли восстановить правительственный контроль в некоторых уязвимых районах. Тем не менее ситуация с безопасностью продолжала ухудшаться.
Продвижение джихадистов в центральную часть Мали было вызвано сложными локальными конфликтами между кочевниками-скотоводами и фермерскими общинами. К 2017 году центральная часть Мали стала местом этнических массовых убийств, совершаемых как группировками джихада, в которых в регионе Мопти доминировали боевики фулани, так и местными охотничьими ополчениями, известными как ополчения дозо, которые состояли из членов групп Бамбара и Догонов и при поддержке правительства Бамако.
Мирное соглашение 2015 года между Бамако и сепаратистами-туарегами застопорилось, и джихадисты начали контролировать территорию и предлагать исламские суды для тех, кто ищет справедливости, наряду с другими так называемыми традиционными формами управления.
К 2020 году Мали истекала кровью. Группы джихада контролировали почти все сельские районы в центре и на севере страны. Межобщинное насилие достигло своего пика, что привело к крупномасштабным массовым убийствам мирного населения. Реализация мирного соглашения практически не имела прогресса. А рядовые граждане Мали начали серьезно сомневаться в цели огромного международного присутствия в стране, что заставило многих предположить, что проблемы Мали были вызваны в первую очередь французской интервенцией.
Тем не менее, основные участники конфликта — правительство Мали, подписавшие соглашение вооруженные группировки, джихадисты и местные ополченцы — не могли или не хотели устранять истинные причины ран страны.
В августе 2020 года исчезло всякое подобие стабильности, которая могла существовать в Бамако. В результате протестов в столице несколько подразделений малийских вооруженных сил свергли президента Ибрагима Бубакара Кейту. Менее чем через год внутренняя напряженность между лидерами переворота и новым переходным президентом и премьер-министром привела к новому перевороту.
Это разочаровало западных сторонников, особенно Францию, которые надеялись на стабильный переход к гражданскому правлению. Отношения между Мали и правительством президента Франции Эммануэля Макрона, а также правительствами других стран-доноров быстро испортились, что привело к тому, что французское правительство выдвинуло идею военного ухода из страны.
Поддерживаемая антифранцузскими настроениями в Бамако, хунта начала искать международную поддержку в других местах.
В начале 2021 года руководство хунты начало переговоры с группой российских военных советников, дислоцированных в стране. Обсуждения основывались на трех факторах: длительная история сотрудничества между Россией и Мали; убежденность российских военных советников в том, что французская интервенция подорвала суверенитет Мали; и недавний успех противоповстанческой операции Группы Вагнера в Центральноафриканской Республике.
Российские советники, которые хорошо знали о растущем разрыве между интервентами и малийцами, особенно в вопросе сепаратизма туарегов, увидели возможность для российского влияния и привлекли к участию представителей группы Вагнера. Вместе русские предложили временно исполняющему обязанности президента Асими Гойте альтернативное партнерство в области безопасности — с захватом Кидаля, оплота туарегских сепаратистов на северо-востоке страны, в центре миссии.
Тем не менее, некоторые инсайдеры Вагнера в Мали были открыты для дипломатического пути и выдвинули идею о привлечении туарегских сепаратистов к новому соглашению, подобно тому, как Вагнер помог заключить Хартумское соглашение 2019 года в Центральноафриканской Республике. Но распад Хартумского соглашения и последовавшее за ним успешное контрнаступление против центральноафриканских вооруженных группировок в конечном итоге убедили руководство Вагнера в том, что эффективность их военного решения в Центральноафриканской Республике может быть применима и к Мали.
Это устроило большую часть военного руководства Мали, у которого не было особого желания проводить еще один раунд мирных переговоров. Поэтому были разработаны планы вернуть Кидаль. Такая операция сначала потребует изгнания миротворческой миссии ООН, о чем Бамако потребовал в июне 2023 года, всего за несколько дней до неудавшегося марша группы Вагнера на Москву.
Ни война на Украине, ни мятеж Вагнера не поставили под сомнение российское вмешательство в Африке. А реорганизация сил Вагнера в Мали после смерти Пригожина, которая произошла в авиакатастрофе вскоре после попытки марша его группы на Москву, происходила урывками. Первоначально ключевые командиры оставались в Мали, хотя происходила обычная ротация. Однако вскоре Министерство обороны России отстранило Совет командующих Вагнера и привлекло к нему людей, которые предпочитали относительную безопасность Африки заданиям на Украине. Непопулярные командиры были повышены в должности, хотя их обязанности оставались загадкой для подчиненных.
В октябре 2023 года малийские силы при поддержке Вагнера начали рискованную операцию по захвату севера, начиная с Кидаля и завершившуюся засадой в Тинзауатене в июле этого года. Аналитики называют чрезмерную самоуверенность после захвата Кидаля одной из основных причин разгрома Вагнера в Тинзауатене. Покинутый повстанческими силами и большинством жителей туарегов, легкость, с которой войскам удалось взять Кидаль, ошеломила даже участников наступления, хотя жестокие изображения, опубликованные в социальных сетях, должны были сделать уход большей части населения Кидаля неудивительным.
Тем не менее, Бамако, его российские партнеры и их западные недоброжелатели сделали неверные выводы. Запад, все еще страдающий от требований малийского правительства о выводе войск операции «Бархан», недооценил символическую победу, которую Кидаль олицетворял в Бамако, и то, насколько она может воодушевить сторонников режима в столице.
Быстрый успех наступления на Кидаль также породил иллюзию, что Мали и ее партнеры смогут легко победить северные вооруженные группировки. Смерть Пригожина и запутанная полупередача его структур официальным структурам Министерства обороны России в рамках недавно созданного Африканского корпуса нанесли ущерб дисциплине и командованию.
Однако разгром Вагнера в Тинзауатене также является символом более серьезной проблемы.
У Бамако нет ни плана, ни средств, ни, возможно, желания устранить коренные причины конфликта в Мали. Только военное решение не может решить гуманитарный кризис, отсутствие сильных институтов (или беспристрастных платформ) для рассмотрения жалоб, а также экономическую маргинализацию, которая заставляет людей терпеть и даже поддерживать вооруженные группы.
Вместо этого имеет место более опасная тенденция. Точно так же, как война с террором помешала Франции и Западу правильно определить коренные причины джихадизма в Сахеле, рост нарративов о конкуренции великих держав грозит увековечить ошибочные диагнозы кризиса в Мали. Страна уже была местом геополитической конкуренции между Россией и Западом; Заявления Украины о причастности к битве при Тинзауатене только подливают масла в огонь.
Засада в пустыне, безусловно, была подготовлена ??и проведена с высокой степенью профессионализма, но источники CSP сообщили Foreign Policy на условиях анонимности, что подготовка велась уже некоторое время. Повстанцы ждали, пока малийские вооруженные силы и группа Вагнера продвинутся дальше за пределы Кидаля и их собственного полигона оборонительных дронов. Когда из-за песчаной бури поддержка с воздуха стала маловероятной, они воспользовались моментом для атаки.
В определенной степени в интересах CSP объединить борьбу за независимость Азавада с войной на Украине. А после своего отступления из Кидаля, CSP лоббировала финансовую или военную поддержку со стороны любого иностранного правительства, готового принять звонок или встречу, в том числе из Киева.
Тем не менее, встречи, совместные заявления или даже специальное сотрудничество на местах не создают альянса. Однако повествования, распространяемые в социальных сетях и прессе, имеют свойство становиться более важными, чем факты на местах. В Москве риторика вокруг роли России в Сахеле также меняется от идеи помощи правительствам в борьбе с джихадистами и преступными вооруженными группировками к риторике, в которой Африка представляет собой новый фронт в войне России с Украиной – и, шире, в ее войне с Украиной. борьба против НАТО и Запада.
Геополитическое соперничество добавило еще один опасный слой к и без того сложному кризису. Но даже если конфликт на севере Мали выйдет на международный уровень, местные игроки останутся наиболее важными игроками на местах. В интересах как России, так и Запада предложить поддержку, когда эти игроки будут готовы сесть за стол переговоров.
