Умирает март и поп-арт,
Смерть определила цель и взяла к ней старт,
Но живет человек, который боится всего,
К нему весь мир повернулся спиной.
Смотри, затравленный человек,
Смотри, человек из пепла
Окунает свое сердце в чернила.
А вокруг все гибнет и все умирает.
Ответь мне, дьявол, мне не видно отсюда,
Не часть ли это некой великой правды?
Радован Караджич “Человек из пепла” (1988 г.)
Было бы правильным, скорее всего, вручать каждому выезжающему в Сербию русскому простую памятку: "Вы направляетесь в Сербию. Если вы, будучи русским, ничего не знаете об истории Сербии – вам нет причин туда ехать. Если вы, будучи русским, не слышали или просто не обратили внимание на происходившее в Сербии в 90-е гг. – вам нет причин туда ехать. Если вы, будучи русским, гневно выступили против “геноцида, проводимого сербской военщиной против мирного албанского населения Косово” и поддержали “гуманитарную акцию” НАТО – тогда, видимо, вас не признают в Сербии за русского”… И уж, поверьте, слово “русский” в этом уже небольшом балканском государстве произносят с действительным уважением и любовью..."
Это несколько эмоциональное вступление имеет своей целью подчеркнуть и напомнить о традиционно особом состоянии отношений между русскими и сербами, которое мне пришлось испытать на себе за неделю пребывания в Сербии летом 2005 года. Несмотря на то, что за такой короткий срок просто невозможно хотя бы частично охватить всю палитру переживаний, чаяний, надежд сербского народа, однако, общение со многими представителями этой славной страны во многом изменило мой взгляд на положение вещей и в Сербии, и в России.
Полет из Москвы до Тивата (прибрежный город в Черногории) занимает два с половиной часа. Однако мне и моему приятелю Константину этого было вполне достаточно, чтобы завести увлекательную беседу с нашим соседом по пассажирским креслам – сербом Зораном. Он с трогательным волнением говорил нам, как давно не был на Родине (сам он родом из небольшого черногорского городка) и как он рад, что наконец возвращается домой. На наш вопрос о том, как ему понравилось в России, прозвучал ответ, который впоследствии мы не раз услышим в Сербии: “Россия – старший брат, вторая Родина”.
Необходимо обратить внимание читателя, что общение с сербами может носить двуязычный характер – обращаясь к ним по-русски, вы слышите ответ по-сербски. Самое удивительное, что это не вызывает почти никаких неудобств: языки очень схожи. В таком диалоге есть нечто особенное: что-то, что заставляет почувствовать родство, некое сходство. Это удивительное чувство.
Самолет приземлился в Тивате. Строго говоря, аэропорта не было. Виднелись две взлетные полосы, несколько небольших пассажирских самолетов, пара "кукурузников" да небольшое здание с крохотным залом ожидания, таможней и регистрационным пунктом.
В нач. 1990-х годов первыми туристами, прибывшими сюда, невзирая на близкую боснийскую войну, были русские. Встречали их всем городом. В зале ожидания для русских пассажиров накрыли огромный стол, подготовили целую “концертную” программу. Русских здесь ждали и любили всегда...
Проезжая в такси по серпантину между покрытых зеленью горами, с одной стороны, и искрящимся на солнце Адриатическим морем, с другой, не хотелось думать о политике и национальных проблемах страны. Природа и гостеприимство местных жителей – это то, что есть и в бардачной Турции, и в уже безразличной ко всему прагматичной Болгарии, и в дружественной, но все же иноязыкой Греции. Однако, особое чувство глубинной и крепкой связи с этими местами, культурно-историческая, национальная и, прежде всего, религиозная узнаваемость – это главная особенность Черногории. И это дано и сейчас, даже если принять во внимание майскую политическую аферу космополита Джукановича.
Год назад страсти вокруг выхода Черногории из союзного с Сербией государства уже кипели, но в разговорах с простыми черногорами не слышалось и намека на их желание жить обособленно от своих братьев – сербов. Особенно, если учесть, что более 90 % работников и обслуживающего персонала на черногорских курортах – сербы. И обслуживали они не богатых европейцев и американцев, которые предпочитают более “развитые” “туристические страны” – Италию, Грецию, Испанию и т.д., а своих же соотечественников и пока еще сравнительно небольшое количество жителей бывшего СССР. Выход из состава союзного государства ничего, кроме убытков, жадной и антинациональной политической элите Черногории (а также части черногорцев, голосовавшим “за”) не принесет.
Прогуливаюсь по туристическому городку, ухоженным белым аллеям с пальмами, гальковому берегу, любуясь нависшими над Будвой могучими горами, кажется, что мир и благополучие – неотъемлемая часть этой (тогда еще единой) страны. Однако то иллюзия, мечта, которая, быть может, когда-нибудь воплотится в жизнь, и тогда могучие двухметровые черногоры, и мужественные гордые сербы вновь обретут свою общую братскую державу, в которой никто не будет вещать о европейских “ценностях” на фоне разрухи и нищеты.
Даже если вы не совсем общительны, “избежать” знакомства с огромным количеством местных жителей вам не удастся. Русская речь, а также набор мелких, но множественных черт, которых мы не замечаем по привычке, выдадут вас как русского очень быстро. Прохожие сербы будут часто подходить и пожимать вам руки с приветствием, махать издали, здороваться с такой теплотой, как будто вы, по меньшей мере, прожили в соседних домах лет эдак двадцать. И отнюдь такое поведение не вызвано тем, что вы турист и считаетесь у аборигенов (как это происходит в Турции) мешком с деньгами. Слово “русский” – это пропуск в большое и мужественное сердце серба.
Из всего увиденного в Черногории мне более всего запомнилось общение с двумя боснийскими сербами из Банья Луки, что в Республике Сербской (Босния и Герцеговина). Один из них – Даниил (фамилию указывать по далее приведенным причинам указывать не буду), был ветераном сербско-боснийского конфликта, а ныне занимал высокий чин в полиции Банья Луки. Истории, рассказанные им о той войне, потрясли нас до глубины души.
Даниил был в те времена снайпером и гордится до сих пор, что служба его прошла в одном из отрядов Ратко Младича. С блеском в глазах рассказывал он нам, как были босняками (по-сербски - бошняки) замучены родственники друзей, как наемники из арабских стран пытали, насиловали, убивали сербских женщин, стариков и детей. Войны между бывшим соседями всегда по-особенному бесчеловечны, но даже и там есть место ратной доблести, мужеству и чести. Так, во время одной из операций сербский отряд, в котором сражался Даниил, спустился с гор и устроился на привал перед операцией по зачистке местного села от бошняцких боевиков. Это поручение было не из легких – среди прочего в деревне находился значительный по численности отряд наемников, среди которых были и чеченцы. Внезапно сербские бойцы, уже перед самым выходом, увидели свернувший с горной дороги армейский джип. Из него вышел сам “командант” (так его именовал Даниил) Младич. Он приехал поддержать воинов не только словом, произнеся небольшую речь, но и делом – под изумленными взглядами сербов Младич снял с себя обязательный для ношения бронежилет и приказал принести ему автомат. В этот день он лично повел сербов в бой и победил, нисколько не страшась погибнуть и оставить тем самым без руководства полностью преданных ему солдат… Сербское сознание на сегодняшний день наполнено воспоминаниями о трагических войнах 90-х гг., унесших десятки тысяч жизней и порушивших гораздо больше судеб и надежд.
Проведя три дня в Черногории, мы решили на автобусе отправиться в Белград через всю страну. К слову сказать, еще в Москве мы планировали отправиться не в Черногорию, а сразу в Белград. Однако это оказалось практически невыполнимо, так как большинство турагенств не хотят иметь дело с (на их взгляд) “некотируемой” среди туристов-москвичей Сербией...
Практически пустой автобус буквально летел по узкому горному шоссе над заросшей лесами пропастью. Добродушный шофер, изредка поглядывая на дорогу, оживленно беседовал с напарником, сидящим рядом, периодически оглядываясь и весело справляясь: как нам нравится вид из окна? Расстояние от Будвы до Белграда - примерно 500 км по прямой, но так как между городами лежат горы, дорога занимает в два раза большее время. Из-за частых обвалов, преграждающих транспорту путь, поездка становится весьма и весьма интересной, но утомительной, и занимает в среднем около 10 - 11 часов. Но впечатления от диких гор, покрытых абсолютно непроходимыми чащами перепутанных ветвями деревьев, никогда не исчезнут из памяти.
Первый город, который мы проехали, преодолев горы, была Подгорица – столица Черногории. Город представляет из себя печальное зрелище. Плохие дороги, невысокие многоквартирные дома, напоминающие наши “хрущовки”, старые, зачастую побитые югославские машины, мало привычных русскому глазу городских деревьев. Однако бросаются в глаза веселые дети, машущие руками вслед нашему автобусу, деловито бегущие по делам красивые молодые женщины.
Поздно ночью мы проехали таможенный пост между Черногорией и Сербией и в 5 часов утра прибыли в Белград. Каждый старый город в любой части мира обладает своей ярко выраженной индивидуальностью. Белград, конечно, не является исключением. Это один из немногих городов Европы, в которой не отметились ни “бурговая” система с ее одинаковыми черепичными крышами, “кукольными” домами и ухоженными булыжными мостовыми, ни жуткий, давящий и всем нам известный “тоталитарный” псевдоархитектурный стиль. Здания Белград не однотипны. Зачастую, казалось, что к постройке каждого дома конструктор подходил отдельно.
События 1999 года отразились на лице города уродливыми шрамами развалин. Белград так до конца и не восстановлен. На фотографии ниже вы можете видеть здание, до сих пор не реконструированное после попадания тяжелой авиационной бомбы “доблестных” американцев.
Белград встретил нас хмурой дождливой погодой, мокрым пронизывающим ветром. Несмотря на июль и южное расположение города, температура не поднималась выше 16-18 градусов. Однако это не помешало нам оценить в полной мере гостеприимство и культурный уровень местных жителей. В кафане, в которую мы зашли позавтракать, трое сербов (причем один из них, Милорад, был из Словении) категорически настояли и, сломив наше сопротивление, заплатили за нас и заказали вина – отметить наш приезд. Теплая беседа за бутылкой отличного вина “Вранац” в очередной раз показала открытость сербского сердца перед русскими людьми. Обращение “брачо” – братья, используется сербом только к одним иностранцам – из России.
Прогулка по Белграду заняла весь день. Особо рекомендую при посещении этого чудесного города прогуляться по улице Князя Милоша, которая обязательно напомнит вам Арбат, а также посетить Калимегдан – древнейшую крепость на Балканах. Но самое главное при поездке в Белград – увидеть собор Св. Саввы. Обратите внимание на архитектуру; насколько видна особость православного храмостроительства в Сербии, принявшей христианство и его культуру задолго до Древней Руси. Перед этим величественным кафедральным собором установлен небольшой, но очень заметный монумент, установленный сербами в честь своего защитника и покровителя святителя Саввы с надписью на постаменте "Троудомъ своимъ въся приобрете"
Вечером, когда мы уезжали Белграда, мне в голову пришла странная мысль, что ареол исторического трагизма вокруг этого города очень похож на драматизм самой жизни великого сербского народа, и, по-своему, столица изрезанной вдоль и поперек некогда обширной державы может быть некой аллегорией исторического пути брата-серба, упрямого, мужественного и в то же время по-христиански смиренного славянина.
В качестве итога, я хотел бы заметить, что, по моему глубокому убеждению, отправляясь в Сербию, нужно помнить, что это своего рода паломничество – особое путешествие в удивительный и духовно стойкий край, в землю Надежды и Веры.
