Главная страница

Мы в соцсетях











Песни родной Сербии







.......................




/6.3.2007/

Чехословацкие части в России. 1914-1917 гг.




     К началу I Мировой войны на территории Российской империи проживало около 100 тысяч чехов1. Большинство их с энтузиазмом встретило начало войны против Австро-Венгрии, надеясь на освобождение от власти Габсбургов исконных чешских земель. Сразу же после объявления войны Николай II принял чешскую делегацию, которая представила политический проект борьбы за независимость Чехии. Среди прочего, предлагалось сформировать в составе русской армии чешские воинские части. Государь благосклонно воспринял эту идею и дал соответствующие указания Военному министру.


     


     Уже 8 августа 1914 г. последовал приказ Военного министра «О формировании »особых чешских воинских частей из добровольцев», которым предусматривалось: «...формировать один или два полка, или в зависимости от числа добровольцев батальон хотя бы из двух рот. Употребление не боевое, а из-за политических соображений, и с ориентацией на будущее восстание [В Чехии — авт.] постоянной и прочной организации не придавать, ибо в дальнейшем будут действовать отдельными партиями (по принципу добровольцев-китайцев под командованием полковника Мадритова в 1905 году). Формировать без пулеметных команд и связи. .. »2. Центром формирования определялся Киев, так как большинство чехов проживало на Украине. Непосредственная ответственность за создание чешских частей возлагалась на штаб Киевского военного округа (КВО). Со всех уголков империи: из Петрограда, Москвы, Варшавы, Одессы, Ростова-на-Дону и прочих мест Б Киев начали съезжаться добровольцы. Здесь они проходили медицинскую комиссию, после чего записывались в новое подразделение, получившее название


      Чешская Дружина. Многие волонтеры были уверены, что слово «дружина» является отзвуком гуситских традиций чешского народа. В реальности же оно, скорее всего, было выбрано по аналогии с ололченскими дружинами России. Это подтверждает тот факт, что всем чехам, имевшим офицерские чины австрийской армии, были даны права офицеров русского государственного ополчения. Тем не менее, Чешская Дружина изначально формировалась не как ополчение, а по штату отдельного стрелкового батальона. Воодушевление добровольцев было настолько сильным, что они, еще не получив военную форму, ходили на строевые занятия в своей гражданской одежде, прикрепив к груди банты традиционных чешских бело-красных цветов.


     



     18 августа 1914 г. дружинники получили русскую полевую униформу с малиновыми погонами без шифровки и малиновыми петлицами на шинели. В таком виде они, за исключением желтого металлического прибора, ничем не отличались от солдат Лейб-Гвардии 3-го Стрелкового Его Величества полка. Иногда это приводило к забавным последствиям. Дружинник Йозеф Сланичка вспоминал: «Получили мы униформу гвардейского полка, наносили ее как гражданские, что, разумеется, часто вызывало недоразумения с русскими офицерами. .. Но это еще было не все. Мы не знали, где закапчивались благородия, а где начинались высокоблагородия, не говоря уже о превосходительствах и высокопревосходительствах. Случалось, что обыкновенному прапорщику парни становились во фронт, а генералу отдавали честь лишь слабым махом руки...»


     Но, наряду с забавными, возникали и печальные эксцессы. Чехи, служившие ранее в австрийской армии, тяжело приспосабливались к русским военным порядкам. Они не привыкли к строгостям и ограничениям, преследовавшим российского солдата. Им запрещалось ходить в рестораны, театры, парки и даже идти по тротуару. Нарушение этих правил строго преследовалось. Для предупреждения недоразумений дружинники нашили вокруг околышей фуражек национальную бело-красную ленту. Кроме того, под кокарду они нередко вставляли веточку липы — один из славянских символов. Этим дружинники также подчеркивали свое противопоставление австро-венгерской армии, где на головных уборах во время похода носили дубовую (зимой—еловую) ветку. Столь непривычные для русской армии украшения вызвали большой интерес среди офицеров Киевского гарнизона. Вскоре он и деиствительно стали относиться к чехам более лояльно.


     


     Многим чехам не нравилось, что первый командир дружины, полковник Лотоцкий, до этого командовал дисциплинарным батальоном. Так же и часть унтер-офицерского состава прибыла из Дубненского дисциплинарного батальона. Их попытки обучать дружинников «русским» способом вызвали возмущение среди чехов, большинство которых имело высшее или среднее специальное образование. После неоднократных протестов командование Чешской Дружиной принял полковник Созентович. Он привез с собой в Киев дружинное знамя, изготовленное дамами чешской общины Москвы. На бело-красной стороне полотнища был вышит символ государственности Чехии — корона Святого Вацлава. Другая сторона была российских бело-сине-красных цветов. К сожалению, кандидатура Созентовича оказалась тоже не из лучших, что привело к его последующей замене на фронте. К 10 сентября 1914 г., согласно приказу по КВО № 375, в Чешской Дружине состояло: 21 офицер (включая 6 чехов), 921 дружинник и 149 нестроевых4.


     


     16 сентября 1914 г. командующий КВО генерал Н.А.Ходорович сообщил в Ставку,, что Чешская Дружина сформирована. 28 сентября в день покровителя Чехии Святого Вацлава дружинники приняли присягу на Софийской площади. В начале октября Чешская Дружина была направлена в распоряжение командования Юго-Западного фронта, где вошла в состав III армии генерала Радко Дмитриева. Видимо, по его инициативе, чехов решили использовать в качестве фронтовых разведчиков. Один из военных журналистов того времени писал: «...зная немецкий язык и быт немецкого и особенно австрийского солдата, горя ненавистью к немцам, чехи и словаки были самыми идеальными разведчиками, каких можно только представить. Не будет малейшим преувеличением сказать, что более или менее правильная и серьезная разведка на австро-германском фронте была у нас только с того времени, когда чехи и словаки появились на фронте^. В конце октября — начале ноября 1914 г. Чешскую Дружину разделили на отдельные роты и даже взводы, которые были приданы корпусам и дивизиям III армии.


     1-я рота попала в распоряжение командующего 44-й пехотной дивизии генерала С.Ф.Добротина. Он весьма импонировал чехам своим поведением и теплым отношением. Между собой чехи называли его «Отец Жиж-ка», поскольку генерал имел только один глаз, как и знаменитый чешский герой Гуситских войн. 1 ноября 1914г. чехи во главе наступающих частей дивизии включились в преследование отходящих австрийцев. 3 ноября дружинники впервые направились в разведку. Из деревни Махова они двинулись через Тарнов к Биале с целью узнать — отступили ли австрийцы за реку Дунаец. Чехи не только исполнили этот приказ, но сумели даже переправиться через реку и занять деревню Биалу, где оставались до подхода главных русских сил. За этот поступок храбрые разведчики получили благодарность командира дивизии.


     



     5 ноября партия чешских разведчиков получила приказ исследовать район за рекой Ужвици по направлению к дороге Ниедзие-лиска — Руды — Мокржишка — Слотвина. Во время этой разведки чехи получили боевое крещение. У деревни Ниедзиелиска на 23 дружинников под командованием подпоручика Чечека напали 40 венгерских гусар. Не растерявшись, разведчики открыли огонь и отбили атаку. На месте осталось 5 убитых гусар, в том числе офицер. Несколько пленных гусар и лошадей чехи привели в штаб. Помимо этого была доставлена подробная информации о расположении неприятельских частей6. На следующий день, 6 ноября, дружина понесла первые потери. В бою с австрийцами погибли 3 добровольца, были ранены 3 и еще 3 пропали без вести. Интересно отметить, что первый погибший дружинник был не чех, а черногорец Джур Ивиколич, воевавший еще в Балканских войнах7.


     Чешская Дружина принимала участие во всех боях, которые вела III армия до конца 1914г. В составе Юго-Западного фронта она преследовала отступавших в Галиции австрийцев, затем в ноябре отошла за реку Сан, отбив все попытки австрийцев и германцев переправиться и захватить плацдарм. Использование чешских разведчиков оказалось столь успешным, что уже в январе 1915 г. командующий III армии Радко Дмитриев телеграфировал в Штаб Главнокомандующего, указывая на необходимость формирования новых чешских воинских частей и об увеличении штата офицеров из числа пленных перебежчиков и из отличившихся унтер-офицеров.


     Фронтовая жизнь внесла существенные изменения в униформу дружинников. Большинству добровольцев, многие из которых еще недавно были австрийскими подданными, при пленении грозила смертная казнь. Поэтому они сразу избавились от того, что могло их выдать — прежде всего, от ленточек и веток на фуражках (однако, находясь в тылу или увольнении, чехи снова надевали бело-красную ленту). Тем не менее, в случае пленения чехи рисковали очень сильно. Позднее выяснилось, что большую помощь оказало сходство их обмундирования с гвардейскими стрелками. Это спасло жизнь некоторым чехам, попавшим в плен, где они были допрошены как гвардейцы.


     Чешская Дружина приняла самое активное участие в подготовке Карпатской операции. Чехи несли разведывательную службу по всему фронту III армии вдоль реки Дунаец. Его правый фланг упирался в Вислу, а левый в предгорье Карпат. Помимо разведки чехи обеспечивали связь, охраняли штабы, ловили дезертиров, сопровождали пленных и т.д. С началом Карпатской операции работы прибавилось. Весь март 1915 г. Чешская Дружина в составе III армии принимала участие в жестоких боях на Бескидском хребте с целью выхода в Венгерскую долину9. Русская армия действовала в тяжелейших и незнакомых природных условиях. Мороз и туман на вершинах, распутица в низинах. Сказывался и недостаток артиллерийских снарядов. Все это привело к тому, что Карпатская операция, несмотря на отдельные успехи, закончилась без планировавшегося результата. Но после этой операции чешские разведчики стали известны всему фронту. Командиры дивизий и армий Юго-Западного фронта засыпали штабы просьбами увеличить численность чехов на фронте. Все отмечали их храбрость и пользу для русской армии.


     Особое место в боевой работе чехов на фронте занимала их агитация среди военнослужащих австро-венгерской армии славянского происхождения. Сотни солдат и офицеров чехов перебегали к русским. Так, 20 марта 1915 г. целиком сдался в плен разагитированный 8-й ополченческий пехотный полк в составе 27 офицеров и 1452 нижних чинов. Наиболее известным результатом чешской агитации стал переход к русским кадрового 28-го пехотного полка, называемого «Пражские дети». Русским сдалось два батальона в количестве 1100 нижних чинок и 28 офицеров. Известны случаи массового перехода в плен солдат и офицеров 18, 21, 36, 88, 98-го полков. Сдача в плен достигла такого масштаба, что австрийское командование уже не рисковало направлять на фронт полки, целиком укомплектованные из чехов, а распределяло их ротами среди австрийских и венгерских солдат. В предупреждение побегов принимались самые строгие меры. За сдачу в плен карали беспощадно не только самих военных, но даже их родных и близких. Один из перебежавших чешских офицеров в прошении о принятии в чехословацкие части писал: «Я перешел с целой австрийской ротой в плен к русским, где и выдал властям план расположения целой австрийской армии это-гоучастка, причем в Чехии конфисковали все мое имущество, и за русофильство был приговорен к смертной казни мой отец, а 14 апреля 1915 года был расстрелян».


     2 мая 1915 г. германские части прорвали фронт у Горлицы. Русские войска, жестоко сопротивляясь, вынуждены были отступать. Сказывалось огромное превосходство германцев в артиллерии. III армия оказалась на самом острие удара. Несмотря на отступление и критическое положение, 14 мая у города Синявы рота Чешской Дружины, приданная 21-й пехотной дивизии 3-го Кавказского корпуса, разагитировала 36-й пехотный чешский полк и тем самым подготовила почву дпя контратаки русских. «План был составлен так, что в результате положительного исхода боя могла подключиться вся дивизия. 1-й батальон Апшеронского пехотного полка был придан нйшим разведчикам как резерв. Наши разделились на несколько групп, как проводни-кирусской пехоты, которая шла в направлениях и с интервалами, указанными нами; от артиллерийской подготовки мы отказались, больше надеясь на неожиданность. В ночной темноте, как тучи призраков, русская пехота, веденная нами, завалила австрийские окопы еще перед тем, как была обнаружена. Бой начался уже в окопах, длился недолго и стоил нам малых потерь. Бой проходил так благоприятно, что к нему подключилась вся дивизия, согласно плана. Общий результат был неожиданный: 7000 пленных, 26 тяжелых орудий, был взят укрепленный форт «Слава» и городок Сыняея».


     


      Всю весну и лето 1915г. продолжалось отступление российских армий, которое закончилось только осенью. В ходе отступлениядобровольцы Чешской Дружины проявили необычайный героизм и решительность. В месте с III армией чехи оказались в составе Северо-Западного фронта. На Юго-Западном фронте осталась полурота 2-й роты при 102-й пехотной дивизии и 4-я рота при 48-й пехот


     ной дивизии. Отступление привело к большому урону среди добровольцев. Общие потери за год составили более 300 человек, из которых во время отступления — 100. Перед рус ским командованием остро встал вопрос о срочном пополнении дружины. До сих пор основу дружины и получаемых ею подкреплений составляли чехи, к началу войны имевшие австрийское подданство. Однако большинство их уже вступило в дружину. Русские же чехи, как граждане России, призывались в российскую армию на общих основаниях. В этой связи командование приняло ряд мер. В июле 1915 г. за дружинниками закрепили право возвращаться после ранения только в свою часть, Исходя из того, что чехи были разбросаны по отдельным частям Юго-Западного иСеверо-Западного фронтов, что затрудняло контроль за их возвращением в дружину, было принято решение всех раненых чехов направлять в Киев в Кирилловскую больницу, где служило много врачей-чехов. Также было бразрешено чехам, служившим в российских з;


     частях, переводиться в дружину. Еще в мае 1915г. Николай II позволил словакам вступать в чешские части12.


     С осени 1915 г. чешские части в основном К стали пополняться из числа пленных чехов и д словаков. Привлечением таких добровольцев н и проверкой их лояльности занимался обра- к зованный в марте 1915 г. «Союз чешских обществ в России» (в мае 1915г. переименован- с ный в «Союз чехо-словацких обществ в Рос- ч сии»). В декабре 1915 г. был сформирован с; 1-й Чехо-Словацкий стрелковый полк двух батальонного состава.


     Один батальон, со­зданный на базе Чешской Дружины, по просьбе командования III армии был остав­лен на Северо-Западном фронте. Сформиро­ванный второй батальон был отправлен на Юго-Западный фронт. Летом 1915 г. коман­дование над дружиной принял отличный и необычайно храбрый русский офицер пол­ковник В.П.Троянов.


     В течение 1914-1915 гг. чехи и словаки по­стоянно отличались в разведках. О доблести чешских солдат говорят их награды. За 16 ме­сяцев пребывания на фронте многие офице­ры и добровольцы Чешской Дружины (около 1000 человек) были отмечены боевыми наградами (см. таблицу).


     6 апреля 1916 г. был издан приказ о фор­мировании Чехо-Словацкой стрелко­вой бригады: 1-й и 2-й батальоны полка раз­ворачивались соответственно в 1-й и 2-й Чехо-Словацкие стрелковые полки. Неофи­циально они назывались «Святого Вацлава» и «Кирилла и Мефодия». Эти полки приняли самое активное участие в подготовке Бруси-ловского прорыва. Перед наступлением час­ти 1-го Чехо-Словацкого стрелкового полка находились в составе двух фронтов. 2-й баталь­он находился в III армии на Западном фрон­те. В составе Юго-Западного фронта были: VII армия: 2-й корпус— 1-й взвод 3-й роты; 16-й корпус — 2-й взвод 3-й роты; 22-й кор­пус — взвод 3-й роты; VIII армия: 29-й кор­пус — 2-я рота; 5-й кавалерийский корпус —ко­манда 2-й роты; XI армия: 6-й корпус — полу­рота; 7-й корпус — взвод; 18-й корпус —взвод; IX армия: 33-й корпус — 4-я рота. Генерал А.А.Брусилов, оценивая действия чехов, пи­сал: «Они великолепно сражались у меня на фронте. Во все время они держали себя молод­цами. Я посылал эту дружину в самые опасные и трудные места, и они всегда блестяще вы­полняли возлагавшиеся на них задачи». Но высокая репутация давалась чехам дорогой це­ной. В ходе боев с 1 июня по 1 сентября 1916 г. потери составили: 17 погибших, 4 умерших от ран и болезней, 156 ранен ых, 106 пропавших без вести. Безусловным признанием храбро­сти чешских добровольцев стал приказ Вер­ховного Главнокомандующего, сообщенный в письме от 27 января 1916г., согласно которо­му все чехи получали одинаковые права с рос­сийскими военнослужащими. С 24 октября 1916 г. из 3-го батальона 1-го полка началось формирование 3-го Чехо-Словацкого стрел­кового Яна Жижки с Троцнова полка, за­вершившееся к 15 марта 1917 г.


     После Февральской революции 1917 г. си­туация вокруг Чехо-Словацкой бригады изме­нилась. Ее полки при общем развале фронта стали одним из монолитных и боеспособнейших соединений российской армии. В связи со стремительной национализацией частей чехи снова начали носить бело-красные ленточки. Но теперь они не нашивали их вокруг околы­ша, а, чаще всего, подкладывли маленький ку­сочек бело-красной ленты под российскую ко­карду. Встречались и варианты, когда чехосло­вацкие стрелки обшивали лентой всю кокар­ду. На погонах впервые появилась шифровка по полкам— 1 Ч-С и 2 Ч-С. Несмотря на бое­способность чехословацких частей, Времен­ное правительство, как это ни покажется странным, сначала не было заинтересовано в их дальнейшем развитии. Ряд влиятельных промышленников не хотел терять квалифи­цированных чешских рабочих из числа плен­ных. Тем не менее, в мае 1917 г. было принято решение о развертывании бригады в Чехо­словацкую дивизию с полагающейся артилле­рией и инженерными частями. Правда, изда­ние соответствующего приказа затянулось.


     В июньском наступлении Юго-Западного фронта Чехо-Словацкая стрелковая бригада должна была впервые использоваться как обыкновенная пехотная часть. Полки бри­гады начали сосредотачиваться у города Зборова. Туда же прибыл и вновь сформиро­ванный 3-й полк. Его командир полковник Н.П.Мамонтов, проникшись гуситскими тра­дициями, ввел в полку особую форму. Стрел­ки 1-го батальона носили черные погоны, на которых красовалась гуситская чаша из крас­ного сукна и такая же или латунная цифра 3. Стрелки 2-го и 3-го батальонов имели на чер­ных погонах чаши и тройки из желтого ме­талла. Полковое знамя, батальонные и рот­ные значки также были выполнены в гусит­ских традициях: с использованием красного и черного цветов и гуситской чаши.


     


     Общая численность Чехо-Словацкой бригады перед наступлением составляла 3580 офицеров и стрелков. Ее полки должны были наносить отвлекающий удар. Но, к удивле­нию командования, бригада, потеряв 190 че­ловек убитыми и пропавшими без вести, а также около 800 раненых, прорвала фронт противника, заняв все три линии обороны и захватив 3232 пленных, 21 орудие, 40 пулеме­тов и т.д. Все это совершалось при слабой поддержке артиллерии и почти без пулеме­тов, гранат и окопных орудий. «Товарищи» из 13-го и 22-го Финляндских стрелковых полков, передавая фронт чехам и словакам, постарались привести пулеметы в негод­ность, а патроны и гранаты просто закопали. Кроме того, «революционные» солдаты со­седних полков, когда бригада двинулась в атаку, обокрали вещевые мешки, оставлен­ные чехами и словаками в окопах.


     Чехословацкая атака произвела огром­ное впечатление на французского военного атташе Табуаза. Как он выразился после боя, ему довелось видеть атаки армий многих стран и народов: англичан, французов, нем­цев, бельгийцев, сербов, турок, сенегальцев и т. д. Но в чехах и словаках его поразило вдох­новение и тактика наступления. В чем заклю­чалась специфика чехословацких частей вид­но из мемуаров: «Тактика наших разведок уже давно отказалась от старых правил и ис­пользовала правила, которые сами по себе раз­вились и менялись во множестве вариантов. Это была тактика небольших групп и отря­дов из слаженных товарищей, каждый из ко­торых знал где его место, направление и зада­ча; эти маленькие группы, «боёвки», из 6-12 человек были непобедимы в своей боевой испол­нительности, гибкости, быстроте'движения и маневра. Штыки и гранаты были их глав­ным оружием —лопатки не использовались из-за недостатка времени на окапывание. Каж­дый боец знал свою задачу и был готов ее на­верняка исполнить. Эта тактика развива­лась с периода Чешской Дружины и в полной мере проявила себя впервые в битве объединен­ной бригады... В одно мгновение появились из окопов фигуры наших добровольцев и исчезли в неровной местности. Используя овраги и бо­розды, они вихрем добрались к окопам неприя­теля. Их же защитники еще были в укрыти­ях, спасаясь от артиллерийского огня. Темп атаки был сумасшедший, полный энергичной силы. Не успел неприятель вывести своих солдат из укрытий наверх в окопы к пулеметам, как мы уже были там; в первой, второй и третьей линиях кипел рукопашный бой; пар­тии — «.боёвки» выбивали и добивали дезори­ентированных защитников».


     Кровопролитная битва у Зборова стала лишь прологом июньского наступления, за­кончившегося катастрофой. После контруда­ра немцев у Тарнополя Юго-Западный фронт покатился назад. Чехо-Словацкие полки были срочно отозваны с отдыха и направлены на позиции. Не щадя себя, они удерживали рас­сыпающийся фронт. Прикрывая у Волосувки отступление 3-й пехотной дивизии, 2-й Чехо-Словацкий полк был окружен. В бою он поте­рял около 35 % личного состава: убито 6 и ранено 15 офицеров и вольноопределяющих­ся, убито 53 и ранено 246 стрелков. Прорыва­ясь из окружения, чехам и словакам не удалось вынести часть своих раненых, оставшихся на поле боя. Многие из них, не желая сдаваться в плен, подорвались гранатами. Спасая свои се­мьи в Чехии от репрессий, они клали гранаты под голову, чтобы трупы нельзя было опо­знать. О значении боя свидетельствует доне­сение командующего 3-й пехотной дивизии от 19 июля 1917г. №0373: «Деятельность2-го Чехо-Словацкого стрелкового полка во время отступления в районе деревни Волосувки была для всей 3-й пехотной дивизии жизненно важ­на. Деятельность 3-го стрелкового полка при отходе из района деревни Домамориц имела особое значение для всех отступающих войск. В течение всего отступления боевая деятель­ность полков была великолепна, помимо этого полки были блестящим примером храбрости, дисциплины и долга, чем были большим мораль­ным подкреплением всем соседним частям».


     Тарнопольское отступление было послед­ним боем чехов и словаков на фронте. Скоро их отвели на отдых. За героизм в битве у Збо­рова чехословацким полкам было присвоено «почетное название «Полки 18 июня». Их героизм произвел большое впечатление на русское командование, которое одобрило план увеличения чешских частей. 1 августа 1917г. начальник штаба Юго-Западного фрон­та Н.Н.Духонин дал указание КВО, не до­жидаясь приказа, развернуть Чехо-Словацкую бригаду в 1-ю Чехо-Словацкую стрел­ковую дивизию, начав формирование для нее 4-го Чехо-Словацкого стрелкового пол­ка. Кроме того, он уведомил о необходи­мости подготовки к формированию 2-й ди­визии. Эти указания были окончательно ут­верждены приказом Верховного Главнокоман­дующего Л.Г.Корнилова от 9 августа 1917 г. № 785. Штаб новой дивизии был сформиро­ван уже 24 августа. За храбрость в боях во время июньского наступления 1-я Чехо-Сло-вацкая дивизия получила почетное название «Гуситская». Также Ставка одобрила фор­мирование чешских артиллерийских частей. 13 августа Главком Юго-Западного фронта передал чехам 848-й мортирный дивизион. На основании приказа Верховного Главноко­мандующего за № 570 из семи батарей 11, 21 и 101-й артбригад к 5 сентября в Попонном был сформирован 1-й Чехо-Словацкий ар­тиллерийский отряд (дивизион)19.


     Всем военнослужащим Чехо-Словацкой бригады, а затем и дивизии приказом от 21 ию­ня 1917 г. № 158 было велено носить на пого­нах изображение гуситской чаши, а под ней номер полка. У солдат изображения на за­щитных погонах делались красные — выши­тые или нанесенные краской по трафарету. У офицеров погоны полагались по-прежнему золотые с малиновой выпушкой и просвета­ми, а изображения — серебряные накладные. Офицеры штаба дивизии носили погоны се­ребряные, а под чашей (ее русские офицеры называли «рюмка») римскую цифру!. Артил­леристы имели золотые погоны с малиновы­ми просветами, черной выпушкой, перекре­щенными пушками и чашей. Были введены и национальные кокарды с фигуркой Чешско­го белого льва в середине. До получения та­ких кокард разрешалось носить бело-крас­ные ленточки20. Позднее для чехословацких частей были заказаны специальные кокарды с белым львом.


     В нарушение этого приказа стрелки 1-й дивизии часто носили погоны из черного сукна с накладными чашами из белого и жел­того металла или нашитыми из красного сук­на. Вместе с номером полка иногда продол­жали носить литеры Ч-С. В условиях развала производства заказ новых кокард был вы­полнен лишь частично. Поэтому большин­ство добровольцев просто перекрашивали русские кокарды в бело-красный цвет.


     С началом образования на фронте «час­тей смерти» из наиболее боеспособных войск вся Чехо-Словацкая стрелковая дивизия ре­шила примкнуть к ним. В первом же списке «частей смерти», объявленном приказом Вер­ховного Главнокомандующего от 15 июля 1917 г. № 634, был назван «3-й Чешский Яна Жижки стрелковый полк». Одновременно он получил право на специальные отличия — красно-черный шеврон на правом рукаве и адамову голову в лавровом венке со скрещен­ными мечами вместо кокарды. Но стрелки решили не использовать эту символику: «... нам, чешским солдатам, не нужны никакие отличия, мы все идем в бой добровольно. Наша народная бело-красная пента уже есть обозна­чение принадлежности к чешским частям, ...между нами никогда не было и никогда не будет предателей и трусов»21.


     В летнем наступлении 1917 г. участвовала еще одна чешская часть. Приказом по VIII ар­мии 19 мая 1917 г. было положено начало формированию 1-го Ударного отряда, пре­образованного 1 августа в Корниловский ударный полк. С самого начала в него вошла чешская рота, насчитывавшая 150 человек. Их форма отличалась от корниловцев лишь наличием бело-красного банта под кокардой фуражки или под накладным белым черепом на каске. С арестом Л.Г.Корнилова полк был переименован в 1 -и Славянский ударный и включен в состав 1 -и дивизии Особого Чехо­словацкого стрелкового корпуса. Чехи обра­зовали в полку батальон численностью 250 человек, который имел свое знамя и музыку.


     Приказом Верховного Главнокомандую­щего от 9 августа 1917 г. № 785 было также приказано сформировать 2-ю Чехо-Сло-вацкую стрелковую дивизию из 5-8-го Чехо-Словацких стрелковых полков. Штаб дивизии был создан 21 сентября 1917 г. Планировалось, что 1-я и 2-я дивизии вместе составят Особый Чехо-Словацкий стрел­ковый корпус, управление которого было создано приказом КВО от 26 сентября 1917г. №613. Местом формирования корпуса опре­делялся Киев, а запасных частей — Житомир. 15 октября 1917 г. командиром корпуса был назначен генерал-майор В.Н.Шокоров, а пол­кам присвоены названия. 1-я Гуситская стрелковая дивизия (квартиры около Жито­мира) включала: 1-й Яна Гуса, 2-й Юрия с Подебрад, 3-й Яна Жижки и 4-й Прокопа Великого полки. 2-я стрелковая дивизия (в районе Борисполя, штаб корпуса в Киеве): 5-й Пражский, 6-й Ганацкий, 7-й Татран-ский, 8-й Силезский полки.


     Части 2-й дивизии, в отличие от Гусит­ской, долгое время вообще не имели отли­чий. Еще в сентябре ее командующий «ввиду того, что по улицам часто встречаются стрелки неаккуратно одетые, плохо отдаю­щие честь, ездящие на дугах трамвая, и невоз­можно отличить их часть», обращался к Председателю «Комиссии по формированию Чехо-Словацких частей», «чтобы у них была соответствующая шифровка на погонах». Разработкой формы активно занялись нее полки 2-й дивизии. В ноябре ее штаб получил целый ряд проектов. Например, 5-й Пражс­кий полк предлагал ввести зеленые или чер­ные петлицы с малиновой выпушкой, а на защитных погонах шифровку — 5 Ч-С. Дру­гой полк, 8-й Силезский, предлагал устано­вить форму армейских стрелков, петлицы темно-зеленые с малиновой выпушкой, а на погонах шифровку XIII. Еще оригинальней была 7-я рота того же 8-го полка. Она предло­жила свой рисунок шифровки на погоны офицеров из алюминия или серебряного шитья на малиновой подкладке «для большей ясности», для добровольцев же — трафареты на защитных погонах. Наиболее обстоятель­но выступил 7-й Татранский полк. Он пред­ложил целую концепцию построения нового обмундирования: «1, Сочетая национальные цвета со стрелковыми; 2. Соблюдая строго стрелковую форму гвардейскую или армейс­кую». Соответственно предлагалось допол­нить существующие стрелковые погоны бело-красным добровольческим кантом по краям; петлицы, околыш фуражки и выпуш­ку шаровар иметь малиновые.


     В конце концов, 10 ноября 1917 г, комис­сия по разработке формы при штабе 2-й Чехо-Словацкой стрелковой дивизии ввела следующую форму, объявленную приказом дивизии № 21 (§ 3):


     «Кокарда: вместо черного цвета — белый, вместо желтого — красный.


     Петлицы — защитного цвета в пехоте, а в остальных родах оружия остаются прежние.


     Погоны: Принять рис. № 3 с французски­ми буквами. Погоны защитного цвета. Тра­фарет белый, штамп краской с обозначением цифры полка. На офицерском золотом погоне серебряная эмблема, и на серебряном золотая. Трафарет накладной. Для штаба дивизии цифра римская (И). Для дивизионного обоза буква О на месте номера полка. Трафарет прикреплен должен быть в трех местах у букв. Звездочки на погонах вышитые. У офи­церов на погонах выпушка малиновая. У стрелков ни канта, ни выпушки быть недол­жно. У вольноопределяющихся узаконенный шнур. Унтер-офицеры и фельдфебели носят лычки цветом темнее погон.


     Шинели: Если возможен отпуск пуговиц от Интендантства, то шинели желательно иметь с двумя рядами, если отпуск невозмо­жен, то совершенно без пуговиц. Шинели сза­ди должны быть не сшиты [т.е. с разрезом — авт.]. Пуговицы окрашены в защитный цвет.


     На шароварах у солдат выпушек нет, у офицеров выпушки, согласно форме.»26


     Интересно отметить, что еще до официального введения новой формы в некоторых полках носили отличия, разработанные полковыми комиссиями. К сожалению, Октябрьский переворот и ограниченность материальной базы не позволили полностью исполнить приказ. Скоро политическая обстановка побудила чешские части приступить к разработке другой системы обозначения званий, рода войск и пр. Уже 30 декабря 1917г. была утверждена новая форма одежды, о которой мы расскажем в одном из следующих номеров журнала.


     


     Прапорщик 1-го Чехо-Словацкого стрелкового полка Карел Вашатко. Июль-август 1917 г.


     


     


     В «Цейхгаузе» № 7 мы рассказали о подпоручике И.А.Козлове, заслужившем в годы I Миро­вой войны орден Св. Георгия 4-й ст., Георгиевское оружие, Георгиевские кресты 2,3 и 4-й ст„ а также солдатский Георгиевский крест 4~й ст. с лавровой ветвью, установленный летом 1917 г. для офицеров «за подвиги личной храбрости и доблести». Трудно было предположить, что найдется офицер, чьи георгиевские награды превысят этот внушительный список. Но инфор­мация, полученная из Чехии, превзошла самые смелые ожидания. На груди прапорщика Вашатко можно видеть практически полный георгиевский «набор»: орден Св. Георгиями ст., солдатс­кий Георгиевский крест 4-й ст. с лавровой ветвью, Георгиевские кресты 1,2, 3 и 4-й ст., а также Георгиевские медали трех степеней. В списке его наград упоминается также Георгиевское ору­жие. На этот раз перед нами, видимо, действительно абсолютный лидер по количеству геор­гиевских наград. Примечательно, что данный российский рекорд принадлежит чеху.


     Карел Вашатко родился 13 июля 1882г. в Литоградах. До войны он работал в России и в ав­густе 1914 г. вступил в Чешскую Дружину. Отличился в разведках в Карпатах и Галиции. Весной 1915 г. участвовал в агитационной работе, которая завершилась переходом к русским австрийского 28-го пехотного полка «Пражские дети». За многие подвиги Вашатко стал пол­ным георгиевским кавалером. Произведенный в офицеры, он был назначен командиром чехословацких пленных в Дарницком лагере в Киеве. С февраля 1917г. снова сражался на фронте заме­стителем командира 2-й роты 1-го Чехо-Словцкого стрелкового полка, а с мая- командиром роты. В битве у Зборова был тяжело ранен в голову. За новые подвиги храбрый офицер был награжден орденом Св. Георгия 4-й ст., Св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом, француз­ским Военным Крестом (Croex de Guerre) с пальмовой ветвью. В 1918 г. Вашатко, не долечив­шись, вернулся в строй и был прикомандирован к штабу Чехословацкого корпуса. Но незажив­шая рана дала себя знать, и 9 января 1919г. он умер в Челябинске. В память о герое его имя носила 2-я рота 1-го чехословацкого стрелкового Мистра Яна Гуса полка.