Когда эта статья была готова к печати, неожиданно из Белграда пришло известие о покушении на премьер-министра Зорана Джиндича, продававшего своих соотечественников. Самое удивительное совпадение состоит в том, что произошло это 12 марта 2003 года - в день 60-летия сербского генерала Младича. Удивительное совпадение!!!
+++
22 января сего года цэрэушная радиостанция ''Свобода'' сообщила, что США предъявили сербским властям ультиматум с требованием выдать Гаагскому трибуналу до конца марта генерала Ратко Младича и еще трех сербских военных. В противном случае Белград останется без обещанной денежной помощи. Натовский наместник Джинджич вроде бы заявил сначала о том, что США ставят нереальные условия, требуют невозможного. Но уже приблизительно через неделю та же радиостанция передала, что министр иностранных дел тогда еще Югославии (с февраля такого государства официально не существует) обратился к США за помощью в деле задержания и ареста Младича. Тучи над головой легендарного генерала, по-видимому, начинают сгущаться...
Да, до относительно недавнего времени генерал действительно довольно свободно передвигался по Белграду. Например, он, страстный футбольный болельщик, старался не пропускать наиболее интересные игры, проходящие в столице. Через соответствующих людей с ним можно было поддерживать связь - он не только не был в абсолютной изоляции, но и не особо скрывался.
Конечно, дело было не в том, что он обладал будто неким статусом неприкосновенности. Нет смысла перечислять все нелепые домыслы о том, почему его не могли захватить. Тем более что сама их нелепость подтверждает лишь то, что попытка его захватить силой тогда и сейчас равнозначна попытке остановить взлетающий истребитель голыми руками. Если что-то и случится, то это будет только результатом предательства...
Когда он отвечал на многочисленные вопросы из серии ''Может ли НАТО Вас арестовать?'', то не лукавил, заявляя: ''Они должны понять, что я дорого стою и меня защищает народ. Я не намерен играть с ними в прятки''.
Младич появлялся до последнего времени в Белграде и на могиле дочери (она около десяти лет назад якобы покончила жизнь самоубийством. Смерть ее окружена множеством вопросов) и своих боевых товарищей. В июне 1996 г. он присутствовал на похоронах своего соратника генерала Джордже Джукича (первой жертвы гаагского судилища), что вызвало гнев и раздражение мировых СМИ... Очевидцы рассказывают, как тогда к нему пробилась молодая женщина с заплаканными глазами: ''Командующий, могу ли я Вас поцеловать?.. Мой муж погиб в рядах Вашей армии в июне 1992 г. Он был добровольцем''. Она смотрела на генерала и повторяла: ''Берегите себя, да благословит Вас Господь!'' К нему подошла старушка: ''...Не сдавайся этому сброду, который нам всю землю испоганил!''
Младич появился на свет 12 марта 1943 г. в Боснии. Его отец погиб от усташеской пули, когда со своим партизанским отрядом напал на родное село хорватского фюрера Анте Павелича, палача сербов. Пятнадцатилетним сельским пареньком он поступил в Военно-промышленную школу. Окончил Военную академию сухопутных войск. Как любили говорить его солдаты, Младич провел все время в войсках - командир взвода, роты, батальона, бригады, помощник командира корпуса. ''...Я начал с подпоручика и прошел все ступени командных должностей. С 1989 по 1991 г. был начальником отделения по обучению в тогдашнем Третьем военном округе в Скопье. С 14 января по 26 июня 1991 г. являлся одним из помощников командующего Приштинским корпусом. 26 июня, когда я находился на пограничном посту, мне позвонил по телефону командующий Третьим военным округом. Он сообщил мне решение Верховного командования о моем переводе в Книн, спросив, что я об этом думаю. Я ответил, что тут нечего раздумывать, надо выполнять приказ. Он поблагодарил, предупредив, что я иду на понижение по сравнению с той должностью, которую занимал. Но я это воспринимал не как некое понижение, а как доверие ко мне: значит, верят, что в той сложной ситуации я могу помешать войне. В то время в Словении все горело вокруг военных баз и застав. Велась жестокая борьба против Югославской народной армии (ЮНА), вода и электричество были отключены, солдат убивали из-за угла. Это было величайшим унижением и армии, и государства. Вот так 29 июня я сел в вертолет и отправился в Книн.'' О Младиче говорили, что он ''недисциплинированный'' командир еще во время службы в ЮНА. ''Я никогда не был ''недисциплинированным'' офицером. Я - офицер, думающий своей головой''.
По прибытии в Книн Младич предупредил: ''Молчание и пассивность не разнежат сердца мясников и убийц. Кто не понял того, что пришло время решать вопрос ''быть или не быть?'', будет выброшен на свалку истории. Настало время, чтобы все порядочные люди поняли опасность, грозящую тем, что в этом водовороте пострадают многие невинные... Злу, которое нам откуда-то послано или воскресло на нашей земле, нужно сопротивляться всеми имеющимися средствами...''
Армейское командование разваливалось, так как высшие офицеры, неожиданно вспомнив свое хорватское или словенское происхождение, колебались или переходили на другую сторону. Армейские гарнизоны были блокированы. В хорвато-сербской войне 1991 г. Младич искусно комбинировал отвагу и хитрость, чем изумил своих врагов. Прежде чем новые униформы и знаки отличия ясно разделили обе стороны, он переходил линию фронта в гражданской одежде, пользуясь документами хорватского офицера. В то время, когда югославские военно-политические верхи придерживались команд ''шагом марш _ стой'', полковник Младич предпринял операцию по разблокированию гарнизона в районе Далмации.
Он получил звание генерала ЮНА 19 октября 1991 г. Был одним из четверых военных, получивших звание за боевые заслуги. Как только последовало решение о том, что до 19 мая 1992 г. ЮНА уходит с территории бывшей югославской республики Боснии и Герцеговины, была организована встреча на высшем военно-политическом уровне, где мы приняли решение о формировании сербской армии и Главного штаба. Все это происходило на заседании скупщины в Баня-Луке 11-12 мая. Я приехал туда и встретился с президентом Караджичем и депутатами. Они сообщили мне о принятом решении назначить меня командующим''.
В сербской армии РС командный состав набирался непосредственно с фронта... Именно с прибытием в Боснию Младича связано начало организации настоящей армии из разрозненных отрядов с их местными предводителями...
Да, самую большую победу он одержал, когда после панического отступления ЮНА из Боснии сумел в кратчайший срок в условиях войны создать из боснийских крестьян армию, чья организованность и эффективность поразила многих иностранных военных и политиков. Не только в течение одной ночи он создал армию, достойную уважения, но и влил в нее свою философию - ''нас не могут победить''. Общепризнанно, что на поле боя ему не было равных, и только прямое вмешательство многократно превосходящих по вооружению сил НАТО на стороне Изетбеговича, предательство политиков уничтожили многие из его побед. Непобедимый воин стал предметом охоты для своих разбитых (но не уничтоженных) врагов.
Один из командующих силами ООН в Боснии спросил Младича о причинах его бескомпромиссности. ''Генерал, Вы помните своего отца? - спросил Младич вместо ответа. - Да, - ответил командующий. - В моем случае, - произнес Младич, - мой сын первый, кто из многих поколений знает своего отца. На сербский народ столь часто нападали, что дети не помнят своих отцов''.
Вновь приходит в голову вопрос репортера генералу: ''Вы не боитесь оказаться в Гааге за военные преступления? Даже некоторые органы сербской прессы описывают Вас как жестокого циника, ответственного за кошмары сербской армии''. - ''У меня нет времени заниматься платными бумагомарателями. Когда американские генералы, служившие во Вьетнаме, или британские офицеры, бушевавшие на Фолклендах, добровольно явятся на военный суд, тогда я добровольно выеду в Гаагу. Они воевали на чужой земле, я защищал свой народ и наследие предков''.
Главным среди многочисленных дел, которые хотят ''пришить'' генералу, является дело о массовом убийстве по его приказу мирных мусульманских жителей из городишка Сребреница.
Было бы не просто нечестным, но даже и глупым утверждать, будто не было со стороны сербских подразделений вообще никаких жестокостей в отношении противника. Война - это не балетное искусство. Сам генерал комментировал это так: ''Жестокость? Никто не знает, что такое война, пока сам не примет в ней участие''. Абсурдность ситуации заключается в том, что инсинуация со Сребреницей после прихода к власти в Сербии западных марионеток получает негласную официальную поддержку. Телевидение Сербии (неважно сейчас - государственный или частный канал) неоднократно показывало не то французскую, не то еще чью-то киностряпню про Сребреницу. Создаются художественные фильмы, ставящие целью показать якобы глупость произошедшего со страной, никчемность героизма. И это снимают сербы! (Кстати, в Хорватии, чувствующей себя победительницей, ничего подобного не происходит.) В обществе нагнетается атмосфера психоза, людей хотят убедить в том, что война за родину была кровавой ошибкой. ''Демократы'' местного разлива публиковали списки уже даже и не военных, а патриотов-#журналистов, которых следовало бы отправить в Гаагу за их взгляды. Это настоящая ''охота на ведьм''. Все это напоминало и напоминает сотрудничество полицаев с немецким командованием против партизан и их семей. К сожалению, и у нас, и в Сербии стали забывать, что предатели чаще всего заканчивали жизнь петлей (еще с Иуды), ибо они недостойны и пули.
На непричастность генерала к каким бы то ни было военным преступлениям указывает множество прямых и косвенных свидетельств как нейтральных наблюдателей, так и недругов генерала.
В разгар войны в Боснии, выступая в Скупщине Республики Сербской, генерал остро осуждал некоторые шаги в отношении мусульман. Он официально заявил: ''Я ... не сражаюсь против мусульман и хорватов, но воюю против их войск, разжегших огонь войны в Югославии...''
Офицер, воевавший с Младичем, вспоминает, что генерал препятствовал своим солдатам убивать военнопленных мусульман (и сербов можно понять - у многих самым зверским образом были умучены родные и близкие): так было, в частности, летом 1993 г. во время сербского наступления на Игман и в другой раз на Маевице, около Тузлы. По свидетельству одного выпущенного на свободу военнопленного хорвата, условия, в которых жили 340 мусульманских и хорватских лагерников, ''значительно улучшились'' после посещения Младичем сербских районов Сараева, когда он убедился в относительной безопасности (было и такое) для проживающих там сербов.
Из интервью Р.Младича: ''Мы не вели войну против всего мусульманского или хорватского народа. Приведу вам пример. В 1993 г. во время войны между силами хорватов и мусульман, когда хорватское население Центральной Боснии оказалось под угрозой уничтожения, сербский народ и его армия оказали хорватам помощь. Мы приняли их на своей территории, а впоследствии все эти хорваты, включая и хорватские вооруженные формирования с их оружием, были пропущены на хорватскую территорию. Всего более 20 тыс. Должен обратить внимание на разницу между нашей и хорватской позицией. Мы переправили их через Купрес в Ливно на их территорию. А менее чем через год они напали на нас именно с этих позиций... и им удалось захватить Купрес... Мы помогли в 1993 г. и мусульманам пережить трагедию в Мостаре. Благодаря нашей помощи им удалось уцелеть...
...Сербская армия всегда помогала хорватскому и мусульманскому гражданскому населению. Скажите мне, где хорваты и мусульмане помогли нашему народу и нашим солдатам? Назовите мне хотя бы один такой пример.
Задаю себе вопрос: почему люди CNN снимали меня с мусульманским ребенком на руках, когда я выходил из Сребреницы, но затем эти кадры никогда не были показаны? Жесты доброй воли сербов никогда не протоколируются. Если бы мы действительно того хотели, из Сребреницы и Жепы никто из мусульман живым бы не вышел. Они находились в безвыходной ситуации.
В этой войне я ни одной секунды, тем более ни одного дня не воевал против гражданского населения - ни хорватского, ни мусульманского. Я вел войну против разбойничьих банд под руководством А.Изетбеговича, против фашистских хорватских орд во главе с Ф.Туджманом, которые были хуже самых отъявленных фашистов во второй мировой войне''.
В 1996 г. в интервью греческим журналистам генерал напоминал, предупреждал и предостерегал. В частности, он уверял, что НАТО не остановится и будет расширяться и далее на восток. Но главное: ''Америка очень умело использовала войну в Заливе, войну здесь, на Балканах, войну в Чечне и пытается столкнуть лбами православие и ислам. Мы должны отдавать себе отчет в том, что православие не должно попасть в эту западню (курсив мой. - Я. М.). Одновременно идет процесс полной маргинализации международного сообщества... Прежде всего это относится к ООН, которая в последние годы принимала решения под диктовку одной дамы преклонного возраста''.
Что касается этой дамы, то понятно, о ком идет речь. Это Мадлен Олбрайт. Эту еврейскую девочку сербы спасли от нацистов. Ненависть не знает благодарности. И это уже вопрос для этнопсихологов. Неужели это правда: ''не сделай добра - не получишь зла''? От этой сатаны в женском обличье сербы в ответ получили бомбежки многотонными бомбами, ею освящены смерть и изгнание сербов по всей бывшей Югославии. Именно по ее наущению (даже если это выразилось всего лишь в молчаливом согласии) албанские боевики, имеющие к исламу такое же отношение, как славяне-полицаи времен Великой Отечественной к Православию, уничтожали и уничтожают в Косове под присмотром ''цивилизованных'' натовцев православные святыни.
Здесь вообще открывается своеобразный парадокс. С началом югославских событий 1990-х гг. западные СМИ (соответственно и большинство российских) стали возлагать всю вину на сербов. Как писал американский журналист из ''Нью-Йорк таймс'' Д.Байндер: ''Доминирующим было сравнение с холокостом. Первым это сравнение употребил Эли Визел, а до этого все время говорили о геноциде. Если преобладает концепция холокоста, то можете себе представить, как радуются люди, когда найдут холокост, который сделали сербы''. Все это выглядело по меньшей мере странным, ибо президент ''демократической'' Хорватии Туджман, вступая в должность, объявил на весь мир, как он горд тем, что его жена - не сербка и не еврейка. ''Охотник за нацистами'' Симон Визенталь, заявил в 1993 г., что Хорватию можно назвать фашистской, там возрождается фашизм, и чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать ''антисемитские произведения ее президента''. В Хорватию возвращались и были реабилитированы многие военные преступники второй мировой войны. Все это было хорошо известно и ''российским демократам''. А также и потенциальной жертве холокоста Козыреву. Но они делали вид, что Хорватия чудесная демократическая страна, а сербы, если они не Зоран Джинджич или козыревский друг Панич, - нацисты. То же и с Боснией. Широко известно, что Изетбегович в годы второй мировой войны помогал организовывать боснийскую мусульманскую 13-ю дивизию СС, ''отличившуюся'' зверствами против сербов. После войны он был приговорен к трем годам лишения свободы как военный преступник. Но и это никого не смущало... Его даже пригласили в РФ на празднование 50-летия Победы.
Налицо не просто двойные стандарты, здесь уже какие-то тройные и четверные стандарты. Сербы, столь много претерпевшие в годы той еще войны, объявляются нацистами, расистами и пр. Планы мировой закулисы скрывают нечто грандиозное. Реальные нацисты их не волнуют. Что значат какие-то Туджман и Изетбегович, когда целью значится уничтожение православной страны. Поэтому попытка Младича пробить брешь в кольце клеветы, когда в интервью израильскому журналисту он сравнил судьбы сербов и евреев в ХХ веке, была обречена на провал. Приговор сербам уже был подписан на самом высоком уровне. На них и только на них налагаются санкции, их и только их бомбят...
Знайте, генерал, что, несмотря на всю ту ложь, что изливается лично на Вас и сербский народ, русские люди не забывают о Вашем общем подвиге, подвиге страны, первой принявшей неравный бой с новым мировым порядком - мировым порядком сатаны.
На Святой Горе, в монастыре Хилендар, сербские монахи каждое утро молятся за Младича Богу, как когда-то молились за витязей с Косова...
