Сегодня нам говорят, детям этого века,
Что мы недостойны истории нашей,
Что нас захватила река Запада
И что души наши страшатся,
Добрая страна моя, обманывают!
ВОСКРЕСЕНИЕ
В свете событий исторического значения как для Косово и Метохии, так и для всего сербского народа – воскрешения и начала полного восстановления монастыря Баньска, которое произошло в середине 2004 года, просматривается целый ряд процессов, которые преломляются через исторически важное решение и вытекают из него.
Беспристрастный наблюдатель может заметить низку драгоценного жемчуга, которая начинает нанизываться после этого, по многим параметрам, единственно исторического решения.
Воскрешение монастыря в результате поселения молодого монашеского братства (и тем самым новая организация монашеской жизни после 520 лет со времени османского разрушения Баньской) очень быстро начало приносить сладкие и многочисленные духовные плоды.
Жизнь, которая вновь поселилась в монастыре после давнего опустошения агарянской рукой, стремилась и стремится по закону исторической неизбежности, с одной стороны, установить крепкую и неразрывную связь с идеями святого ктитора, короля Милутина Баньского и идеалами средневековой державы Сербии, на чьей земле воздвигнут и стоит монастырь, а, с другой стороны, как можно быстрее уничтожить следы и знаки мусульманского рабства, разрушений, насильственной исламизации, рассербливания, насильственного обращения в другую веру, уничтожения христианских знаков, опираясь при этом на традиции движения в защиту свободы и на усилия славных поколений сербского народа, освободителя Косово и Метохии и старой Сербии – Македонии от оттоманского ига в начале 20 века.
В свете этих Милутиновых (в сущности Святостефановских) перспектив появилась необходимость скорейшего демонтирования стены, построенной местным шиптарским населением во время турецкой оккупации (очевидного знака разрушительного нападения ислама на христианское население и христианские святыни), чтобы мы прежде всего освободили от этих оков, последствий разрушительных влияний исламской „культуры“ и „цивилизации“ Баньску. Один из таких впечатляющих знаков „культуры“ и „просвещённости“ нам хорошо известен. Это мечеть Синан-паши в Призрене, построенная из каменных блоков, взятых с предварительно разрушенного монастыря Святых Архангелов возле Призрена. И она ожидает того исторического момента, когда «взятые взаймы» каменные блоки вернутся туда, откуда они были взяты. А восстановление монастыря Святых Архангелов уже началось.
Демонтирование турецкой стены явилось естественным продолжением процессов, начатых освободительными войнами Сербии в 1912-1913 годов, когда непосредственными последствиями освобождения Баньской от оттоманского ига явилось устранение минарета, построенного в 17 веке, исламского символа осквернения христианских святынь и показателя его некреативности, неспособности создать что-то своё, самобытное, достойное, результатом чего является использование христианских храмов для обслуживания собственных религиозных потребностей.
Данные о том, что должно было пройти около 100 лет, целый век, чтобы мы дождались того, что после снятия духовных оков – минарета, будут сняты и материальные оковы с Баньской – турецкая стена, которая разделила самую драгоценную часть монастыря, величественный храм, и опутала его веригами, звучат невероятно. Своим появлением турецкая стена полностью уничтожила концепт монастырского комплекса, и, нарушив богомудрые пропорции монастырских построек, стремилась нарушить духовность монастырской целостности принципами светского строительства, являясь по своей сути вдохновением начал исламской религии, которая во всём не только отличается от Православия, но и противопоставлена ему.
И что удивительно, вместо предполагаемой радости, которую (по нашим ожиданиям) должна была проявить сербская общественность по поводу устранения (хотя и со столетним опозданием) этого противоестественного нароста на теле Баньской, которая, благодаря своему естественному первозданному виду, очаровывала многих, кто её тогда видел, появились отдельные голоса „специалистов“ и „экспертов“, сожалеющих, что турецкой стены в Баньской больше нет. Может быть, это выразители мнения „передовых“ либерально мыслящих слоёв сербского народа, которым ближе оставшиеся оковы исламской оккупации, чем вечнодействующие христианские идеалы, заложенные в основание Баньской, Грачаницы, Студеницы, Хиландара…, а также сербской державы, которая их создала. А может быть, идеология тех „передовых“ слоёв сербского общества разрешает пользоваться и неправдой для осуществления собственных целей?
О Б Н О В Л Е Н И Е
Обновление Баньской началось естественным образом в сотрудничестве с соответствующими специалистами и службами, согласно одобренным проектам и продолжается в направлении, которое ведёт к восстановлению её первоначального величия и блеска. Полное обновление предполагает устранение и остальных построек времен турецкого ига, и, прежде всего, это касается калоты, которая была возведена на месте, где первоначально находился купол с Христом Пантократором, а также касается и остатков минарета с южной стороны храма святого Стефана.
Несколько прежних попыток обновления Баньской не принесли должных плодов, потому что не основывались на принципах, которые заложил в основание Баньской её святой ктитор, король Милутин. Так произошло как при обновлении церкви в 1939 году, целью которого являлась защита остатков разрушенного храма до будущей серьёзной реставрации, так и с начатыми работами в 70-е годы прошлого века, в результате которых была обнаружени, а затем почти полностью разрушена оригинальная бедемская стена времён Милутина (в результате применения „ принципов консервации “). Это разрушение завершается в наши дни потерей храма для будущих поколений, хотя до этого он пережил века и дошёл до нас.
К сожалению, так же было и в 2003 году при попытке обновления храма Координационным центром, который имел цель представить именно остатки турецкого ига и турецкого видения Баньской. Огромные средства были вложены в восстановление и укрепление турецкой стены, были начаты работы по консервации имеющегося храма и турецкого купола, был воздвигнут объект „лапидарий“, который должен был представлять остатки турецкого вандализма: по порте разбросаны оставшиеся части каменной пластики. Но в то же время не выделены средства для обновления исторической Милутиновой стены, не было намерения восстановления церкви, не было видения Баньской как монашеского центра.
Без видения Баньской как монашеского центра, устроенного согласно монашескому образу жизни со своим уставом, не было возможности (и никогда её не будет) восстановить Баньску в том виде, и восстановить в ней тот же дух, который определил и утвердил король Милутин. Поэтому Баньску не могут воскресить ни команды „экспертов“, ни Комитет по защите, ни любая другая светская организация, а только Церковь.Именно Церковь может вдохнуть жизнь в Баньску, только Церковь может её „оживить“, дать ей дух – как в 14-ом веке, так и в 21-ом веке. Это не в состоянии сделать сегодня (как никогда и не сделала в ходе истории) никакая светская служба или организация. А Церковь это уже сделала, вдохнула жизнь в начале 21-ого века в разорённые остатки Баньской, и эта жизнь начала расцветать и способствовать обновлению целого Баньского комплекса. Для полного материального восстановления и реализации функции, которой Баньска служила в 14 веке и которой она должна служить и сейчас, необходима помощь всех благонамеренных служб и организаций. Только в синергии духовной власти и профессиональных служб можно достигнуть полного обновления Баньской.
И действительно, с первых фаз сложного проекта обновления Баньска засияла новым светом, начала распространять вокруг себя дух радости и христианского оптимизма. Только сейчас, попадая в Баньску, человек наполняется радостью, так как должны были пройти века, чтобы создались условия, при которых сегодняшнее поколение увидело Баньску без уродливой турецкой стены, только сейчас падает покрывало с очей святого монастыря. Параллельно с демонтированием турецкой стены начались археологические работы в храме, началась очистка исторических наслоений, под которыми находится запрятанная красота Баньской. Убрали каменные плиты с пола – и церковь задышала невероятной лёгкостью и просветлением. Это только один шаг в ряду подготовительных работ в осуществлении проекта и обновлении монументального Баньского храма. Убран и несчастный объект „лапидарий“ („задужбина“ команды Координационного центра), который, как своей конструкцией, так и своей предусмотренной функцией, представлял полностью инородное тело и неестественное добавление.
Веками Баньска ожидала устранения всего, что было добавлено, но не соответствовало представлению Милутина о монастырском комплексе, и тем самым продемонстрировала, что „воскресения не бывает без смерти“.
Параллельно с этими работами возникла настоятельная необходимость восстановления оригинальной стены короля Милутина, которая в середине 2004 года после вселения братства в монастырь, из года в год на наших глазах быстро разрушается и погибает. Причина этого, в любом случае, кроется в применении неадекватных „ принципов консервации“ профессиональной командой, которая ещё в 70-е годы прошлого века в результате археологических работ освободила остатки стен от земляных наслоений, но при этом адекватно не защитила их от атмосферных и других воздействий.
В результате этого мы сейчас находимся в ситуации, когда большая часть оригинальной стены 14-ого века уничтожена и не может быть сохранена. В связи с этим уже в этом году необходимо начать работу по ревитализации и восстановлению этой стены, если мы желаем её сохранить от полного уничтожения. Но вместо того, чтобы все силы профессиональной общественности были направлены на сохранение и восстановление оставшихся фрагментов оригинальных остатков 14-ого века, появились отдельные голоса „специалистов“, которые со всей силой обрушились против демонтирования турецкой стены, называя это „разорением монастыря“, „насилием над культурными ценностями“ и „вандальской затеей“, а при этом они со дня „оживления“ Баньской (июль 2004г.) ни разу не посетили монастырь.
Нужно ли напоминать, что самыми громкими из них были именно те, из-за чьей (не)заботы и почти тридцатилетней (не)работы остатки стены Милутина 14-ого века дошли до стадии исчезновения?
И при этом сегодняшних деятелей по восстановлению Баньской, монашеское братство и Рашско-Призренскую Епархию вместе с экспертами Комитета по защите, которые привлечены к этой работе, определили в группу людей, целью которых является „уничтожение монастыря“. Разве можно выговорить и защищать тот нонсенс, что Церковь, создатель, хранитель и хозяин Баньской и остальных сербских святынь, хочет „уничтожить монастырь“? Неужели она три года назад оживила Баньску, чтобы потом её уничтожить? И разве Церковь, которая в ходе истории, кроме Баньской, подняла и оживила и Грачаницу, Дечани, Печскую Патриархию, Студеницу, Жичу, Святых Архангелов (называем только некоторые из самых значительных) и бесчисленное количество других храмов и монастырей, которые веками использовала, которые хранила и, сохранив их до наших дней, передала сегодняшнему поколению, разве она сегодня ставит цель их „уничтожить“?
Или в Церкви сегодня такие невежды, неприспособленные и злонамеренные, что своей деятельностью могут только „уничтожить“ Баньску? А эксперты из Комитета по защите, которые призваны восстановить Баньску? Разве они являются абсолютными невеждами, неспециалистами и своей работой уничтожают Баньску? Может быть, дело в страхе „деятелей“, обеспокоенных тем, что в связи с восстановлением Баньской откроются результаты их десятилетней (не)работы на этой территории? А результаты их работы в течение многих десятилетий действительно поражающие: стены 14-ого века рушатся, бесценная каменная пластика осталась незащищённой и разбросана по всему комплексу монастыря, документов о проведенных исследованиях нет, но на эту работу были потрачены значительные деньги… За таким состоянием дел можно увидеть как большое самодовольство, так и попытку монополизации того, что нельзя монополизировать.
Эта группа людей, экспертов, подняла настоящий бунт против короля Милутина, против его принципов, идей, взглядов, церковно-строительных и государственных и, желая заняться сохранением и защитой его „задужбины“, показывая себя подлинными и ценными деятелями защиты, в действительности, фальсифицируют его принципы, своей работой они содействуют дальнейшему уничтожению того, что уже подлежало разрушению от исламской шашки или от влияния времени.
Принципы Милутина, являясь универсально-христианскими принципами и началами, заложены в основания средневековых сербских „задужбин“ и сербской державы. Они были единственными для всех правителей и „задужбинаров“ как в средневековой сербской державе, так и в тогдашней Византии.
Настаивая на том, что Баньска – это „место археологических исследований“ (Марица Шупут, Воислав Корач, Марко Омчикус), некоторые профессиональные круги прямо противопоставляют себя взглядам и началам жизненной философии короля Милутина, на которых он основывал свою жизнь, свою строительную и просветительную деятельность, своё видение сильной, развитой и передовой державы Сербии. На таких началах не может восстанавливаться ни Милутинова Баньска, ни одна другая наша „задужбина“.
Более того, настаивая на Баньской как „археологическом местонахождении“, они ставятся в один ряд с теми, которые и Святых Архангелов около Призрена называют „археологическим объектом“. А это как раз и есть шиптарские Временные институции в Приштине и УНМИК, для которых недавно восстановленный монастырь Святых Архангелов также является соринкой в глазу и который они хотят, включив в археологические объекты, взять из-под защиты и владения Рашско-Призренской Епархии в свои руки. И так же, как целью шиптаров (кроме всего прочего) является объявление наших святынь „археологическими объектами“, что ведёт к рассербливанию, переименованию и изъятию сербского культурного наследства из рук сербского народа, который его создал, сохранил и который является её хозяином, – так и эта группа людей, которая, пользуясь, к сожалению, теми же методами, что и шиптары, пытается узурпировать и отнять наши святыни из рук творца и хозяина – Сербской Православной Церкви.
Видя в сербских святынях „археологические объекты“ и исследуя в них следы дохристианской эпохи, отдельные „эксперты“ из Комитета по защите обессмысливают и дезавуируют сами святыни и „задужбины“, лишая их предназначения и цели, ради которых они созданы, превращая их в лист на ветру, тем самым отделяя сербский народ от его корней и от всех вековых преданий, от его предков, которые замыслили и создали эти „задужбины“, от их идеалов, которые они заложили в основание своих „задужбин“ и которые пережили многочисленные бури и штормы (угрожающие сербам на протяжении веков), но никогда не относили их на свалку истории.
Поэтому нам необходимо наше культурное наследие, наши церкви и монастыри, как в Косово и Метохии, так и на остальной территории, где сербы жили и работали, так как оно нас связывает со средневековой державой, с христианскими идеалами, на которых основана, со священнонародной династией Неманичей и их светлыми достижениями, оно нам даёт и укрепляет национальную, религиозную, духовную и историческую идентичность.
И поэтому те, кто пытается отнять у Сербии Косово и Метохию, один из главных своих ударов направляют именно на сербское культурное наследие в этом крае, так как оно является самым сильным и неопровержимым доказательством, что Косово веками было сербским и сейчас оно сербское. Они, желая вынуть сердце из нашей груди, пытаются уничтожить всякий след того, что оно было нашим, поэтому и наследие называют „косовским“, „византийским“, „европейским“, но никогда сербским. Ибо, до тех пор, пока у сербов есть Грачаница, Баньска, Дечани, Печская Патриархия, Богородица Левишская, Святые Архангелы, пока у них есть свой язык и письменность, у них всегда есть возможность отомстить за себя, заново вырасти из этого святого корня, если их от него отделили, и вернуть жизненные соки, которые им и дали силу вписать себя в историю как плодоносный, творческий, христианский, креативный, государственно-созидательный и высокодуховный народ.
М И Л У Т И Н О ВА Б А Н Ь С К А
Главная цель при восстановлении Баньской – это представить Баньску времен короля Милутина, а не Баньску из любого другого периода, до Милутина или после него (римского, раннехристианского, исламского периода), потому что именно Милутинова Баньска представляет исключительную важность для сербского народа не только средневековой Сербии, но и современной, она является носителем его идентичности, она – якорь, который его постоянно держит на исторической сцене.
Милутин, учитывая прежде всего интерес Государства и Церкви, что значит, сербского народа, его прогресса, процветания и усиления на исторической сцене, строил столько храмов и монастырей не только на сербской земле, но в других частях православной вселенной.
Такое сознание отлично выражается в его словах: „Церквями мы окружили наше отечество, чтобы было видно, что мы верой и красотой строили эту страну, что мы здесь жили, что мы здесь есть и во веки будем.“
Он возводил Баньску на месте, где ранее его отец король Урош I возвёл церковь, Грачаницу, Богородицу Левишку на месте старых христианских храмов, Хиландарский храм – предварительно убрав меньший храм, построенный Симеоном и Саввой… Он не волновался о „представлении“ старых слоёв, дохристианских или раннехристианских, так как превыше всего ставил потребности Церкви и Государства, т.е. сербского народа в целом. И плоды его деятельности пережили века, дошли до нас, и сегодня у нас захватывает дыхание от их красоты и монументальности, утончённости и духовности. Способен ли сегодня сербский народ создать подобные произведения масштабов Милутина? Или, может быть, наоборот, не может сохранить даже то, что дошло до него? Не случится ли так, что наследие, которое нам передали предыдущие поколения, выпадет из наших рук и исчезнет в вихре истории?
Не думаем. Сербский народ сегодня может не только сохранить переданное ему достояние, но и увеличить его, очистить и отшлифовать, добавить к нему свой творческий вклад и передать его в пользование будущим поколениям. Есть у сербского народа и сегодня такие возможности. Только необходимо сохранить или укрепить иногда истончаемую связь со своим преданием, со средневековым сербским Государством и идеалами, на которых оно зиждилось, с его главными принципами, заложенными в основание тех ценностей, которые через века дошли до нас, пронося с собой, часто между Сцилой и Харибдой, сербский народ.
Поэтому для государства Сербии средние века не являются ни „мрачным средневековьем“, как некоторые все еще их называют, ни веком инквизиции, крестовых войн и походов Запада на Восток, ни веком религиозных войн между римо-католиками и протестантами с десятками миллионов жертв и неоценимым материальным ущербом, а является „золотыми средними веками“, периодом, принёсшим зрелые сочные плоды, пригодные для Царствия Небесного.
Но что нам наказывает Запад? Забудьте свою историю! Смотрите в будущее, а не в прошлое! Это наказ „любезнейшего“ Запада сербам и Сербии. Вы должны забыть 14-ый век, должны забыть 15-ый век, должны забыть 16-ый век… и так далее до 20-ого века. Даже и 20-ый век не берите во внимание, смотрите только на его последнее десятилетие и сегодняшнее время. Вот что говорят нам западные „друзья“ при частых встречах и контактах. И добавляют: вы должны повернуться к будущему, смотрите на то, что перед вами, смотрите на современность, прошлое не имеет значения! А придерживаются ли западные страны своей истории или предают её забвению? Нет, они очень хорошо знают свою историю, изучают её и руководствуются ею. Эта сентенция не для них. Даже более того, Запад очень хорошо знает и историю Сербии, часто лучше, чем сами сербы, у которых пятидесятилетнее коммунистическое рабство во многом способствовало разрыву нитей, связывающих их с историей, с прошлым, со своими истоками.
И поэтому для Сербии дело первостепенной важности – не забыть свою историю, не слушать подлые внушения западных сил, а как можно крепче опереться на ценнейшие идеалы средневековой Сербии, на бесценные сокровища, которые она собрала в своих ризницах, и начать открывать эти ризницы и наполняться их животворными соками. Идеалом сегодняшней Сербии не должна быть кровавая и мрачная история римско-католического и протестанского Запада! Пагубные идеи эпохи Просвещения и французской революции абсолютно чужды сути сербских людей, сербскому преданию и сербской философии жизни. А вместе с ними идеи рационализма, протестантизма, коммунизма, фашизма… Их исчадия на протяжении веков приносили Европе только кровь, войны, переделы, несчастье, зло.
Сегодняшняя Сербия должна настаивать на своей истории, из которой есть что взять и чему научиться, она должна держаться за средневековое сербское государство и за государственно-созидательные традиции своих предков, должна требовательно настаивать на исторической преемственности. И этим она будет примером для государств, которые 2-3 века назад не только не существовали, но и не знали, что будут существовать. Если прислушаемся к предложению Запада – то станем листом, отделённым от своего стебля, который и самый слабый ветер может сдуть с исторической сцены.
Поэтому начатые работы по восстановлению Баньской, рассмотренные через призму предварительных размышлений, получают следующую интрепретацию: устранение турецкой стены символизирует действия по устранению следов рабства в сербском государстве, а отстаивание сохранения и обновления Милутиновой стены 14-ого века символизирует выделение и представление сербской государственности и государственной созидательности, которая имеет тысячелетнюю историю.
При этом встаёт главный вопрос: почему отдельные круги профессиональной общественности в Сербии хотят законсервировать и сохранить турецкую стену 17-ого века, таким образом выдвигая на первый план Баньску, окованную в турецкие цепи, и представляя период рабства и покорённости сербского государства агарянам? Почему в то же время они полностью оставляют без внимания Милутинову стену 14-ого века, символ государственности, силы и прогресса Сербии, которая сейчас разрушается, оставляют её до полного развала и исчезновения, не повышая голос и не указывая ни единым словом на такое тревожное состояние, которое требует срочных действий и до которого, к сожалению, дошло и после десятилетнего привлечения некоторых из этих „экспертов“ к санации и защите Баньской?
За громкими словами и лозунгами, которыми они оперируют („разорение монастыря“, „вандальская затея“, „насилие над культурными ценностями“), которые не имеют ни одного серьёзного аргумента и базируются на лжи, которая все расширяется („машинами перепахивают археологические слои“, „работают без проектной документации и надзора“, „построена асфальтированная стоянка“, „навечно скрыты под бетоном остатки монастыря“, „бульдозеры ровняют археологические местонахождения в монастыре Баньска“…), обнаруживается дух, не имеющий в себе ничего связанного с преданием, не имеющий точек соприкосновения с идеалами, которые имели силу создать Баньску, Студеницу, Хиландар; дух по своей сути антицерковный, и тем самым антисербский и антипатриотический.
Этот дух не содержит идеалы и принципы Милутина и остальных государей средневековой Сербии. Он напоен из мутных источников западного секуляризма и рационализма, равно как и коммунистической идеологии, сделавшей «открытие», что Бог мёртв, что Церковь – пройденная историческая категория и что „религия – опиум для народа“, что Церковь отделена от государства (тем самым и от народа), что ей место где-нибудь за печкой, что у неё нужно отобрать всё: имущество, храмы, право голоса, публичного выступления – что одним словом называется – атеизм, богоборство.
Между тем, с этим духом и взглядами нельзя восстанавливать ни Баньску, ни любой другой монастырь или церковь. Позиция этого духа заключается в том, что „памятник должен быть законсервирован, сохранён и должен стать каким-то видом музея“ (Воислав Корач о Баньской). Этот дух воздвиг в Баньской лапидарий (явление, которое было неизвестно в процессе устройства монастыря, и донесён, как и многие другие идеи, с Запада), и „конак“ (место для ночлега) для монахов, который является абсолютно инородным и непригодным телом в Баньском комплексе (своей архитектурой, функциональностью, эстетикой, использованными материалами…).
С таким духом и видением Милутин не воздвигал Баньску, не он смог бы воздвигнуть ни такую величественную Грачаницу, ни Левишскую, ни святого Николая Орфаноса в Салониках, ни Старое Нагоричано; ни святой Стефан Дечанский не строил с таким духом Дечани, ни Симеон – Студеницу, ни Савва Жичу, Хиландар и Богородицу Хвостанскую – этот перечень бескрайний и необозримый.
Достижениями этого духа является разрушение и уничтожение Милутиновой стены 14-ого века в Баньской, заливание сотен тонн бетона в основание Печской Патриархии, что имело пагубное последствие для живописи; установление архитравной балки иконостаса в Грачанице в 1989 году таким образом, что балка проходит прямо через голову святителю на северной стороне (св. Елевтерий), в то же время, как на южной стене повреждена большая часть лика св. Спиридона. Кроме этого, было уничтожено сотни метров живописи из придела церкви в Грачанице и т.д.
Этот дух основывается на принципах, полностью противоположных Милутиновым принципам, отсюда, он не только не может восстановить Баньску, он, более того, не хочет её восстанавливать („внутри оригинального монастырского комплекса времён Милутина ничего не нужно было бы „строить“ – М. Шупут; „Церковь не может восстановиться“ – В. Корач)! Этот дух меняет предназначение монастыря Баньска, меняет его природу и миссию, которую ему определил ктитор, которую подтвердила Церковь на века, и превращают его в музей! Кто и кому дал такое право и такие полномочия? Кого они об этом спрашивали? Не узурпировали ли они это? Откуда знания и опыт для таких решений? Не имеется ли в виду исторический прецедент? Прежде мусульмане меняли предназначение и миссию Баньской (как и других сербских „задужбин“) и превращали её в мечеть. Не имеет ли сегодня место новое отуречивание, только прикрытое западным рационализмом и секуляризмом? Не коммунистическая ли идеология требовала от своих последователей, коммунистов „продать веру за вечерю“? Что стоит за этой позицией? Какие интересы преследуются?
Д В А В З Г Л Я Д А
Баньску можно восстанавливать и восстановить только следуя Милутиновым принципам, идеям, видениям, которые, в сущности, представляют собой универсальные христианские ценности и идеалы.
Вышеупомянутые «процессиональные круги» и им подобные, никогда не воздвигавшие церкви, никогда не работавшие на благосостояние Церкви, не могут их и восстанавливать. Они могут строить мосты, вероятно и мечети, но храмы Божьи, безусловно, нет. Поэтому они не могут быть авторитетами в области строительства и восстановления храмов. Для участия в церковном строительстве, как и в любой другой области церковного искусства, нужно обладать многими другими качествами, кроме узкопрофессиональных, инженерно-технических знаний и умений.
Какими бы специальностями не располагал Комитет по защите (архитекторская, строительная, живопись, археологическая…), он призван Церковью ставить свои инженерно-технические знания на службу возвышенным целям и вечным ценностям, тем, которые заложены в основания наивысших достижений духа сербского народа в средние века, а не брать на себя исключительную роль принятия решений и арбитража в области, в которой часто не обладает даже основными знаниями и умениями. Только в этом случае он найдёт своё настоящее назначение и свою настоящую роль в ходе истории и обогатит её своим креативным и созидающим вкладом. В противном случае, его роль и его решения чаще всего будут ошибочными и в ущерб целям, заложенным в основания Св. Архангелов, Баньской, Джурджевых Ступова, Сопочана, Милешеве…
Если бы мы следовали за их позициями, куда бы они нас привели? Если мы не можем демонтировать турецкую стену, не представляющую никакой ценности (ни исторической, ни строительной, ни художественной, ни культурной, ни религиозной, ни богослужебной, никакой другой), как мы собираемся восстановить Баньску? Если мы не можем обновить опоясывающую стену вокруг монастыря, как мы сможем обновить „конак“ (место для ночлега), трапезную или самую большую драгоценность – храм? Неужели сербский народ сегодня в 21-ом веке не имеет способностей, не имеет силы, не имеет знаний, умения, опыта, средств обновить монастырский комплекс Баньска? „Хотят восстановить церковь, которая не может восстановиться“,- говорит Воислав Корач о восстановлении Баньской. Разве можно сделать такое заявление и остаться цельным человеком? Разве можно так говорить с пьедестала профессора университета, имея за собой целую жизнь, посвященную научной работе, исследованиям, интеллектуальному труду? Разве можно жить с такими убеждениями и предъявлять моральные права на роль судьи в деле восстановления Баньской? Нет, с такими взглядами человек исключает себя из процесса восстановления. „Гордана Маркович предложила меня в какую-то Комиссию (по восстановлению Баньской). Я сообщил в письменной форме, что я не участвую в Комиссии и не буду участвовать“, - свидетельствует В. К., в то время, как М. Ш. утверждает, что „не хочет чтобы её имя появлялось в связи с так называемым восстановлением монастыря Баньска“. Действительно, названные господа даже не хотят быть упомянуты в связи с восстановлением Баньской.
Разве мы согласимся с подлым внушением, которое сегодня вменяется сербскому народу, что он стерильный, неспособный, бесплодный, что он не может сегодня принести добрые плоды, как, например, восстановление Баньской? Об этом нам говорит и Запад, не находящий сегодня у сербов ничего хорошего. Неужели возможно, чтобы народ, имевший в себе силы и способности придумать, построить, оживить и наполнить монахами Баньску, Сопочани, Джурджевы Ступови, Жичу, Хиландар и жить в них веками, сегодня не имеет возможностей и способностей их воскресить, сохранить и передать будущим поколениям? Где то пространство, на котором мы создадим что-то новое, незабываемое для будущих поколений, если мы считаем, что неспособны сохранить даже полученное достояние? Откуда такие порывы, граничащие с саморазрушением? И разве их надо переносить на целый народ?
Откуда у них мандат на такое заявление? Если бы король Милутин прислушивался к требованиям проведения очень дорогих исследований в течение десятилетий до начала каких-либо работ (и даже создающих помехи в работе), смог бы он воздвигнуть 40 величественных „задужбин“ за 40 лет своей власти? Или не построил бы ни одной? Был бы он тогда бесплодным или плодоносным? Знали бы мы тогда о святом короле Милутине? Ожидали бы с нетерпением мы сегодня переноса его мощей? Звали бы его сына, святого Стефана Дечанского, Дечанским? Имели бы мы святого Савву и святого Симеона? Существовали бы мы вообще как народ? Оправдали бы тогда „эксперты“ стремление Саввы и Симеона к созданию национального Государства и национальной Церкви?
Из всего вышесказанного убедительно выявляется и предлагается в качестве парадигмы Милутинова методология восстановления и строительства православного храма, на чьём основании зиждится Баньска. Данная методология не является исключительно Милутиновой, не Милутин её придумал, он только последовательно применял её в своей созидательной деятельности. Эта методология не принадлежит исключительно средневековой Сербии, а это совместное достояние и наследие Православной церкви, независимо от времени и места, где она действует. Эта методология занимает противоположную позицию относительно секулярной методологии, пропагандируемой отдельными сегментами Комитета по защите. „Они работают полностью наоборот, противореча принципам защиты памятника культуры.“ – В. К.
Во время воздвижения монастырей и храмов церковь на протяжении истории всегда руководствовалась своей методологией, которая является в сущности Евангельской, всевечной и неизменяемой независимо от времени и места, и она никогда не следовала за методологиями разных „экспертов“ и секулярных „защитников“.
Поэтому нам импонирует, когда мы слышим от корифея секулярной методологии, что работаем „наоборот“ и „противореча их методологии“, которая, в свою очередь, не может ни показать, ни похвалиться ни одним незабываемым и славным делом, которое оставила после себя. Можно указать на множество промахов и упущений, незнание, дилетантизм, а также огромные суммы денег, потраченных на слова и на проекты их „деятелей“, не принесших существенных плодов и результатов, в то время как множество памятников культуры находятся в плачевном состоянии после десятилетней „прилежной работы и исследований“.
Одной из базовых исходных позиций секулярной методологии является принцип, утверждающий, что нельзя начинать восстановление, если предыдущая постройка не изучена до деталей. Между тем, Церковь исторически никогда не руководствовалась копированием как главным принципом в своём строительстве. В церковном строительстве существуют нормы, которые нужно уважать, и образцы, которыми мы восхищаемся, но мы их подражатели, а не просто копировальщики. Принцип копирования никогда не применялся в церковном строительстве, его провозгласила секуляризованная методология Комитета по защите.
Король Милутин строил церковные объекты оригинально, проявляя этим своё творческое чутьё, но всегда в соответствии с потребностями Церкви, никогда без согласия Церкви и никогда против неё. И сегодня мы хотим не чью-то копию предполагаемого видения Баньской 14-ого века, а восстановление, основанное на принципах строительной деятельности короля Милутина в соответствии с его видением, с которым Баньска была передана сербскому народу на служение.
С В Е Т Б А Н Ь С К О Й
Сегодня главным по праву является вопрос: кто это не хочет восстановления Баньской? Кто это хочет видеть Баньску такой, какой её хотели видеть турки? Кто принимает турецкое видение Баньской? Турки её разрушили – кто хочет сохранить её в таком состоянии? Турки построили стену, построили калоту, убрали скульптуру Богородицы Баньской, украшавшую входной портал; кто хочет увековечить следы турецкого вмешательства? Церковь видит настоятельную потребность убрать следы турецкой оккупации и вернуть Баньской первоначальный блеск.
С другой стороны, напрашивается вопрос: кто больше самого короля Милутина радовался бы сегодня восстановлению Баньской? Кто сегодня хотел бы больше всего, чтобы Баньска снова засияла, наполненная ангельским пением и молитвой, чтобы в ней звучало ежедневное богослужение? Конечно, тот, у кого появилась идея её основать, кто эту идею реализовал и кто её построил, чтобы в ней ежедневно приносились жертвы, благоприятные Богу, за спасение и процветание сербского народа. В какой церкви хотел бы король Милутин, чтобы почивали его мощи после возвращения на родину, если не в той, которую сам для этого назначил?
И разве Милутин Баньский хочет почивать под турецкой калотой, воздвигнутой на месте разрушенного купола с Христом Пантократором, рядом с мерзкими остатками исламского минарета? Или хочет быть опоясан турецкой стеной? Разве нравилось бы ему почивать в храме, восстановленном на скорую руку в 1939 году, который и сегодня находится в крайне разрушенном состоянии? Разве он хотел бы, чтобы пол его православного храма был покрыт грубыми каменными громадами? Разве ему было бы приятно видеть около своего храма какой-то ужасный модернистский объект-лапидарий, в котором, как в музее, хранились бы части каменной пластики? Неужели его обрадовала бы разрушенная бедемская стена и беззаботность, с которой относятся к её восстановлению и сохранению? И наконец, разве бы он хотел, чтобы неповторимая скульптура Богородицы Баньской, которую он с такой любовью и вниманием установил на входном портале Святостефановского храма, находилась в каком-то другом месте, удалённая от его мощей, куда её отнесла злосчастная рука истории?
Нет, никаких нет сомнений в отношении желания великого короля Милутина Баньского. Милутин возвращается, восстанавливает Баньску и призывает вернуться Богородицу, несмотря на сопротивление тех, кто противится его богоугодной воле. Событие возвращения его мощей после пятивекового изгнания подтверждает его желание восстановить Баньску в наше время после опустошения, продолжавшегося в течение пяти веков. Не нужно сомневаться в том, случайно ли совпадение этих двух событий. Возвращение его мощей ставит перед нами настоятельное требование восстановления храма во всей величественности – с восстановлением знаменитого и единственного в своем роде трёхцветного мраморного фасада, а также мраморного пола с известным христианским орнаментом и недавно обнаруженной розеткой, по своей поверхности идентичной с куполом над ней и, конечно, с реставрацией живописи с известным „баньским золотом“, как это описал сам Милутин: „И стены золотом озарил, так что такого соединения красоты и света нигде нельзя найти.“ Поэтому сегодняшнее поколение сербского народа имеет долг и обязательство перед святым королём Милутином, который своей жизнью и деятельностью обязал все поколения сербского народа (до наших дней) полностью восстановить Баньску, применить свой опыт и интеллектуальные способности для восстановления полного монастырского комплекса: „конака“, трапезной, башни и, прежде всего, храма святого Стефана. Нет сомнения, что сегодняшнее поколение, воодушевленное идеалами святого короля Милутина и вдохновленное его силами, в состоянии это сделать. Те, кто чувствует себя неспособным и не имеет желания помочь этому делу, сами откажутся.
Король Милутин вдохновляет нас как широким спектром своей деятельности, так и своей реформаторской политикой, которой продвигал вперёд сербскую державу. Эта политика прослеживается как в плане внутреннего устройства сербской державы и выдающихся военных и дипломатических успехов, так и в области усовершенствования языка, в области переводов, церковного строительства, живописи… Период его правления характеризуется как вершина достижений сербского средневекового искусства, отмечен подъёмом всех его видов, а особенно, церковного строительства, вследствие чего он и был назван „строителем божественных церквей.“
Его смелость и оригинальность в церковном строительстве, реализованные в Хиландаре, Левишской, Старом Нагоричане, Грачанице, своим творческим импульсом пересилили все голоса сопротивления его современников и передали будущим поколениям незабываемые шедевры, предлагая нам идею, что принципы его строительства применимы и сегодня в восстановлении „задужбины“ его и его святых сродников.
Поэтому и восстановление Баньской, основанное на принципах короля Милутина, представляет собой настоящую, аутентичную, успешную и устойчивую модель восстановления, модель, которая позже может послужить парадигмой как в восстановлении остальных наших святынь, пострадавших в период турецкого ига, так и тех 150-ти, разрушенных в Косово и Метохии с 1999 года до настоящего времени, и особенно их, так как эта модель показывает, что в восстановлении разрушенных церквей не могут участвовать те, которые их разрушали, не могут разрушители и преступники восстановить то, что уничтожили, не могут поджигатели тушить пожар, нельзя мусульман-шиптаров включать в процесс восстановления и строительства церквей, которые до вчерашнего дня искореняли и всё ещё их искореняют. Нельзя позволять мусульманам строить христианские святыни, до сегодняшних дней в истории Церкви этого никогда не было. Милутин, Дечанский и остальные ктиторы никогда не нанимали мусульман для строительства того, что является самым святым для каждого христианина. К сожалению, сегодня мы являемся свидетелями предоставления реставрации уничтоженных церквей и монастырей в Косово и Метохии мусульманам, которые при этом даже не имеют опыта работы на христианских объектах. Более того, шиптары привлекаются в качестве исполнителей и на объектах нулевой категории (т.е. на важнейших для сербского народа объектах), таких, как Высокие Дечаны и Печская Патриархия, хотя они до сих пор не претерпели никаких повреждений во время геноцида сербов. К сожалению, сторонники такой политики из числа сербов открывают двери, чтобы шиптары забрали себе сербское православное наследие в Косово и Метохии из рук сербов, и этим наносят решительный удар в деле уничтожения сербской национальной идентичности. Особенно вызывает сожаление тот факт, что с мятежом против короля Милутина, выраженном в оспаривании целостного восстановления монастыря Баньска, кроме секулярных кругов сербского общества, соглашаются и отдельные представители СПЦ. Это больно осознавать и невозожно оставить без внимания, – пусть это остаётся на совести тех, кто это делает.
Такую природу, к сожалению, имеют и действия, предпринятые некоторыми лицами против возвращения скульптуры Богородицы Баньской в свой главный монастырь, свой дом. Возвращение мощей хозяина этого дома, короля Милутина, отмечается и возвращением Богородицы, и в один и тот же исторический момент произойдут эти два события. В результате агарянского нашествия они провели века в изгнании, и вот сейчас, исправляя историческую несправедливость, возвращаются в Баньску Создатель дома и его Покровительница. Они желают возвратиться, как изгнанник не забывает свой дом и хочет в него вернуться.
Восстановление Баньской, кроме всех указанных особенностей, выделяется ещё одной характеристикой. То есть, восстановление монастыря не выполняется изолированно от окружения, в котором находится, но влечет за собой восстановление целебного курорта, чьи источники находятся на территории монастыря, в том числе и восстановление селения Баньска, одного из наименее развитых селений в Косово и Метохии. С этой целью архитектурным факультетом Белградского университета уже разработан и утверждён План генерального урегулирования, в котором определяются условия урбанистического развития курорта и селения. Реализация этого плана будет способствовать согласованному и гармоничному развитию всего окружения монастыря. Начало реализации этого плана, содержащего и проекцию развития местной инфраструктуры, ожидается в течение 2007 года.
Курорт Баньска должен стать современным и модернизированным курортом, способным предлагать не только услуги по лечению от разных заболеваний, но и стать собирательным центром для паломников, которые отправятся посетить многочисленные монастыри Косова и Метохии.
Параллельно с восстановлением центрального храма святого Стефана идет подготовка к строительству на сельском кладбище и храма, спроектированного известным в церковном строительстве архитектором Предрагом Ристичем.
Восстановление монастыря уже вызвало возрождение каменоломни, которая использовалась во времена Милутина, и которая снабжает нас камнем, идентичным тому, какой применял сам Милутин.
При использовании оригинального камня и кирпича, по той же технологии, какая применялась в средневековом церковном строительстве, особое внимание будет уделяться реставрации сохранившихся частей каменного фасада церкви, а также остатков оригинальной каменной пластики.
Монастырь Баньска развивает и издательскую деятельность. Сразу после оживления монастыря начал издаваться журнал „Православное дело“, который с того времени выходит систематически раз в три месяца. Кроме этого, также издано много книг православно-духовного содержания.
При рассмотрении Баньской в процессе её обновления с разных точек зрения, ясно просматривается единственный наказ, посылаемый нам из глубины веков: „Если ты не хочешь умереть, то должен помнить. Чтобы не забывал. Не забывай!“ Этот самый прекрасный наказ, заложенный в основание Баньской, посылается веками и тем самым проясняет историю. Чтобы мы не забыли, кто мы, какие у нас корни, где наши истоки и где конец, Кому мы дали обет и от Кого мы отреклись, где наша цель. А цель, как и основание, одна – Тот, из-за Кого построена Баньска, Тот, Кому Баньска возносила славословия и молитву в 14-ом и 15-ом веках, Кому молится и сейчас, Тот, служа Которому, сербский народ и сербские вельможи через века достигли и до нашего времени. Тот, Кто вдохновил Милутина на создание Баньской и Кто вдохновляет на её восстановление. Тот, Кто имеет мощь обновить разорённое и поднять упавшее, очистить грязное, вселить храбрость в слабое. Тот, Кто нас создал и привел в этот мир, и Чьей заповедью всё существует – Один Единственный Истинный и Современный Бог, Бог короля Милутина и Первомученика Стефана, Иисус Христос, ныне и присно и во веки веков.
Служа Ему, мы постигаем и настоящий смысл слов поэта: „Знаете, что такое страстное желание? Страстное желание – это когда тебя жгут, когда тебя колют, когда тебя уничтожают, а когда ты вновь родишься и тебя спросят: кем хочешь быть, ты ответишь – снова православным, снова сербом, снова Богданом Божовичем, и когда я снова умру, снова мне положите косовский пион в рот. Из-за упрямства, что был православным, из-за упрямства, что был сербом.“
Рашско-Призренская епархия и монастырь Баньска приглашают всех заинтересованных и благонамеренных людей включиться в восстановление Баньской – монастыря, курорта и селения. Церковь приветствует любой труд и усилие, направленные на восстановление Баньской, и с радостью принимает всех, кто включится в обновление. Цель – восстановление храма святого Стефана и всего монастырского комплекса, ревитализация целебного курорта и развитие селения Баньска.
Рашско-призренская Епархия и монастырь Баньска, как носитель обновления, примет все профессиональные и благонамеренные предложения и с радостью включит их в существующий план восстановлания.
В свете празднования 15 августа праздника святого Первомученика и Архидиакона Стефана, чья судьба неразрывно связана с Христом как страданием, так и воскрешением, просматривается судьба и исторический путь монастыря Баньска. Святой Стефан сохранил свою веру в Христа, не противясь страданию, а наоборот, радуясь ему, и остаётся в памяти Церкви вот уже две тысячи лет. Не забыт, а напротив, прославлен. Во славу его имени воздвигаются по всей вселенной величественные храмы, как, например, Баньска.
Страдая в течение своей семивековой истории, Баньска прошла вместе с Христом Голгофу, была насильно превращена в мечеть, разорена, опустошена. Но она осталась Христовой, и с Христом она вовеки готова ставить себя на службу цели, которая определена ей, согласно свидетельскому евангельскому принципу: Чем больше предыдущее страдание, тем больше следует слава.
Протосингел Симеон
Настоятель мон. Баньска
