Русская армия генерала Врангеля на Балканах
В ноябре 1920 года Гражданская война на юге России была закончена. В течение пяти дней до 16 ноября 1920 года «145 693 человека, не считая судовых команд», погрузились на 126 кораблей, яхт, барок, шхун и других плавучих объектов и покинули Россию. Начались годы эмиграции. Русская армия, насчитывавшая порядка 60 тысяч солдат и офицеров, была почти целиком переброшена на Балканы, за исключением 6000 моряков, переброшенных во французский порт Бизерта в Тунисе на 30 кораблях, взятых французами в залог. С тех пор и до середины 1920-х годов Балканы, на которых была размещена армия, имели исключительное значение в истории русской эмиграции.
МАГИЯ БОЛЬШИХ ЧИСЕЛ
По предварительным французским подсчётам, после поражения армии ге¬нерала Врангеля в Константинополь ожидалось прибытие 30 тысяч человек. В действительности их оказалось в пять раз больше. Среди беженцев, по данным самого Врангеля, находилось две трети военных (50 000 солдат с фронта; 40 000 солдат тыловых частей; 6000 военных инвалидов и раненых; 3000 учащихся кадетских корпусов) и треть гражданс¬ких лиц (13 000 мужчин, 30 000 женщин и 7000 детей). По данным советской разведки — 86 000 военных и около 60 000 гражданских лиц. В порту Мода пришвартовались почти все суда из Кры¬ма (подводные лодки встали на стоянку в порту Сирхеджи).
Сосредоточение почти 150 тысяч человек в портах Константинополя вы¬звало серьёзнейшие организационные проблемы. Французскому командова¬нию — генералам Шарпи и Пелле, — как и правительству в Париже (Жорж Лейт), пришлось заняться организацией приё¬ма беженцев в Константинополе. Одно¬временно власти Франции приступили к дипломатическим переговорам с пра¬вительствами балканских стран о при¬нятии максимально возможного числа эмигрантов. В деле организации приёма, а также медицинского и благотворитель¬ного обеспечения беженцев французы оказались одиноки из-за того, что бри¬танское командование и правительство отказались от поддержки беженцев. Как заявил Чарльз Харингтон, британский главком в Константинополе, английское «правительство разъяснило, что ответ¬ственность лежит только на французах и мы не должны оказывать помощь».
Первым очень важным политиче¬ским вопросом, на котором настаивали британцы, было размещение армии вне окрестностей самого Константинополя (удаление армии из района проливов). Поэтому французы приняли следующее решение:
— 1-й армейский корпус генерала А. П. Кутепова численностью 29 000 че¬ловек разместить в ноябре-декабре в районе города Галлиполи с населением в 10 000 жителей. Состав корпуса был поделён между лагерями Буюк-Дере (До¬лина смерти) — 17-18 тысяч человек, и Галлиполи — 9-10 тысяч;
— Донской корпус (командую¬щий — генерал Ф. Ф. Абрамов) напра¬вить в район Чаталджи. Там в четырёх лагерях — Хадем-Киой, Чилингир, Санд¬жак-Тепе, Кабакджа — было размещено в течение ноября-декабря до 20 000 во¬еннослужащих. С начала 1921 года солдат отсюда стали переводить в другие лагеря, поэтому в феврале в районе Чаталджи ос¬талось 8729 человек, а в апреле — 2841;
— Кубанский казачий корпус (под командованием генерала М. А. Фостикова) начиная с конца ноября разместить в военных лагерях на острове Лемнос и в городе Мудрое. В этих лагерях насчитывалось до 20 тысяч человек. В конце декабря их число снизилось до 16 тысяч. Однако в связи с переводом в этот район в начале 1921 года части подразделений Донского корпуса из района Чаталджи контингент здесь вновь вырос. В феврале 1921 года на Лемносе находилось 19 893 человека, в начале апреля — 20 744.
ЧТО ДЕЛАТЬ С АРМИЕЙ?
Проблема армии возникла сразу после эвакуации Крыма. Уже 20 ноября 1920 года французское правительство опре¬делило свою позицию по отношению к русской эмиграции, и в том числе к Рус¬ской армии. Позиция эта заключалась в следующем:
1) настаивать, чтобы балканские госу¬дарства приняли максимально возмож¬ное количество беженцев;
2) настаивать, чтобы русские поли¬тические организации и русские пред¬ставители в Париже создали благотво¬рительное общество, которое будет по¬могать русским беженцам в различных государствах;
3) сообщить генералу Врангелю, что, по мнению французского правительства, старое правительство Юга России и его армия не представляют никаких органи¬зованных политических и военных группировок, но являются лишь граждански¬ми беженцами;
4) объявить, что Франция не только не будет мешать всем желающим вернуться в Советскую Россию, но даже постарает¬ся облегчить их репатриацию.
Со своей стороны верховное коман¬дование Русской армии сразу после пе¬реброски частей из Крыма в Константи¬нополь выдвинуло пять основных задач: обеспечить размещение и питание для всех, кто уехал из Крыма; всем раненым и больным оказать медицинскую помощь; наладить контакт с армией русских сол¬дат, рассеянных по различным государ¬ствам Европы; объединить русскую об¬щественность в эмиграции вокруг армии как ядра национальной России; путём со¬ответствующей политической активности показать, что борьба, проводившаяся покинутой всеми союзниками Русской армией, имела всеобщее значение, после чего армия должна была бы получить за¬служенную помощь и поддержку.
С этого времени началась борьба за сохранение Русской армии. С ноября-декабря 1920 года французские власти резко изменили свою позицию по отно¬шению к Советской России. Они неод¬нократно заявляли, что, по их мнению, военная борьба с большевиками закон¬чилась и что Франция в будущем не со¬бирается поддерживать военную акцию извне. Русская армия и Врангель оказа¬лись препятствием для осуществления французских планов.
8 декабря барон заявил: «Со времени эвакуации Крыма я фактически пере¬стал быть правителем юга России. Но идея русской законной власти существу¬ет, и я по-прежнему олицетворяю её... Я твёрдо верю, что союзники, принимая во внимание красную опасность, поймут важность идеи сохранения армии».
С того времени началось своеобразное соперничество бывших союзников. Рус¬ская армия (70-100 тысяч человек) про¬тив своей воли попала в политический треугольник — между правительством в Париже, французскими оккупационными властями в Константинополе и русским главным командованием. На ситуацию в районе Константинополя дополнитель¬ное давление оказывал Лондон.
ПОДКОВЁРНЫЕ СТРАСТИ
В начале декабря генерал Шарпи сооб¬щил русскому штабу, что Франция наста¬ивает на переводе русских солдат в ста¬тус гражданских беженцев. Несколько дней спустя, 6 декабря, Врангель выразил своё недовольство такой позицией и заявил, что резкое изменение статуса 70 тысяч человек грозит беспорядками. Шарпи согласился с этим и предложил временно сохранить военную организа¬цию армии, но высказался за сокраще¬ние полномочий русского командова¬ния. В этих условиях в конце декабря барон решил без уведомления францу¬зов начать переговоры с несколькими государствами о переброске армии из района Константинополя. Но нападки на армию продолжались. 10 января 1921 года посол в Париже лорд Хардинг пе¬редал официальную ноту французскому правительству, в которой Великобрита¬ния высказывала своё недовольство и озабоченность тем, что, по её мнению, пребывание Русской армии в районе проливов представляет серьёзную уг¬розу. А уже в марте 1921 года Лондон подписал торговое соглашение с Совет¬ской Россией. Примеру Великобритании последовали Германия, Италия, Норве¬гия, Дания, Австрия, Чехословакия. Дав¬ление британцев оказало влияние на поведение французских властей.
В начале 1921 года правительство в Париже официально заявило, что с 1 февраля будет прекращено финанси¬рование Русской армии. Однако Врангель сумел дипломатическим путём добиться отсрочки выполнения этого решения. В середине марта французские власти предоставили Врангелю возможность вы¬бирать из трёх вариантов: 1) возвраще¬ние в Советскую Россию; 2) переброска в Бразилию и Перу; 3) продолжение су¬ществования на собственные средства. Неожиданно для французов Врангель выбрал третий вариант. Но политиче¬ское давление французов, стремившихся к раздроблению армии, продолжалось. 1 апреля верховный комиссар Франции в Константинополе Пелле сообщил Вран¬гелю, что правительство Франции приня¬ло решение о прекращении кредита для Русской армии. 17 апреля правитель¬ство Аристида Бриана официально за¬явило, что оно передаёт финансирование армии русскому Совету послов в Париже, который располагал полутора миллиона¬ми золотых рублей. Однако после этого французские власти развили в военных лагерях широкую агитацию за возвраще¬ние в Советскую Россию (откликнулось около 3500 человек), за переселение в Бразилию и в Перу (3000 военнослужа¬щих) и за поступление во французский Иностранный легион (несколько сотен человек). Одновременно несколько тысяч солдат покинули военную службу и перешли на положение гражданских беженцев.
Французское давление продолжа¬лось и после начала переброски армии в Югославию и Болгарию. 14 июня прави¬тельство в Париже вновь подняло воп¬рос о срочном изменении статуса армии и превращении солдат в гражданских беженцев. Своеобразное политическое давление на Русскую армию русское командование видело и в случившемся 15 октября происшествии, когда в конс¬тантинопольском порту итальянский па¬роход «Адрия» протаранил яхту Вранге¬ля «Лукулл», на которой размещался его штаб. Многие увидели в этом покушение на самого барона.
Политическое давление сопровож¬далось угрозами, и ситуация постоянно грозила перерасти в открытые военные столкновения. Уже 18 ноября 1920 года началась борьба по вопросу о том, кто будет командовать русскими формиро¬ваниями в районе Константинополя. В конце декабря французы дважды пы¬тались взять командование на себя. 23 декабря полковник Депре отдал при¬каз «утвердить комендантов лагерей, ко¬торыми должны были стать французские офицеры». Врангель отменил этот приказ и сохранил прежние отношения. Однако несколько дней спустя полковник Томассен отдал приказ галлиполийцам (1-й ар¬мейский корпус) сдать оружие. Русское командование вновь не подчинилось.
В середине января 1921 года фран¬цузское командование сделало попытку перебросить часть казаков из лагеря Чаталджа на остров Лемнос. Казаки отка¬зались выполнить этот приказ, при этом произошла перестрелка с французскими солдатами. Майские мероприятия по разоружению 1-го армейского корпуса в Галлиполи, в которых были задейство¬ваны пехотный батальон, две батареи, эскадрилья самолётов и четыре военных парохода, грозили перерасти в серьёз¬ное боевое столкновение. Часть оружия была сдана, но русским удалось спрятать более половины всего арсенала.
ПЕРЕСЕЛЕНИЕ
2 апреля 1921 года, после нескольких месяцев неофициальных переговоров, Врангель направил официальное пись¬мо парламентам Югославии и Болгарии с просьбой принять подразделения Рус¬ской армии, находившиеся в районе Кон¬стантинополя. 10 дней спустя в Белг¬рад и Софию отправилась специальная миссия во главе с генералом П. Н. Ша¬тиловым, начальником штаба армии, в которую также входили А. С. Хрипунов и князь Н. Н. Львов.
13 апреля в Белграде состоялась офи¬циальная встреча делегации с главой пра¬вительства Николой Пашичем и регентом Александром Карагеоргиевичем. Пашич и Александр согласились принять 12 000 солдат, но со своей стороны выдвинули условия: 7000 человек направить на пос¬тройку дорог, 5000 — в пограничную ох¬рану на службу по контракту. Кроме того, учитывая, что в стране уже имелось 30 000 русских беженцев, а само королевство СХС из-за войны находилось в весьма трудном финансовом положении, с югославской стороны был поставлен вопрос о матери¬альных гарантиях. Решение Пашича и Александра вызвало недовольство правя¬щей элиты. Первыми начали возмущать¬ся чиновники из военного министерства и министерства строительства, которые должны были обеспечить русских солдат работой. Чиновники ссылались на невоз¬можность устроить на работу такое коли¬чество людей. Однако Пашич и регент не отказались от своего решения. За корот¬кое время русской эмиграцией было соб¬рано 400 тысяч долларов для обеспечения гарантий, и 21 июня российский дипло¬матический представитель в Белграде В. Н. Штрандтман окончательно заверил Врангеля, что переговоры благополучно закончились и правительство Югославии устроит 9000 солдат на постройку дорог (шоссейные работы) и 3581 — в погра¬ничную охрану.
Переброска Русской армии в Юго¬славию началась раньше, ещё 1 июня, и в основном закончилась к 17 ноября, хотя Врангель прибыл сюда только 28 февраля 1922 года, а последние галлиполийцы — в мае 1923 года.
Неофициальные переговоры с болгарским правительством начались одновременно с югославскими, в конце декабря, 1920 года. Переговоры приняли затяжной характер. Лавируя между Францией и русским командованием, стремясь извлечь максимальные политические выгоды из решения о предоставлении приюта формированиям Русской армии, правительство Александра Стамболийского в Софии 8 раз принимало решения по допуску в страну новых групп военнослужащих.
Пока переговоры затягивались, командование Русской армии, пользуясь уже принятыми решениями, переправляло в Болгарию очередную группу военнослужащих. В конечном счёте София приняла больший контингент Русской армии, чем Белград. После прибытия в Болгарию подразделения Русской армии были расселены на всей территории страны.
Врангель согласился с направлением казачьих частей на разного рода работы, но настаивал на сохранении военной организации, дисциплины и размещении корпуса в казармах. В связи с переброской частей Русской армии в Болгарию вновь встала проблема сохранения их оружия. Главную роль теперь играли •международные договорённости. По ус¬ловиям мирного договора в Нейи запас эружия в Болгарии должен был быть ограничен так же, как и число солдат в болгарской армии, всё остальное ору¬жие должно было быть уничтожено. Болгарское командование, как следует из секретного соглашения полковника Топалджикова и генерала Вязьмитинова от 18 августа 1921 года, стремилось обойти эти ограничения.
Учитывая такую возможность, фран¬цузский главком в Болгарии генерал Фурту в течение ноября и декабря отдал несколько приказов о разоружении рус¬ских солдат и уничтожении оружия. Но акция французов провалилась. До кон¬ца 1921 года Военно-контрольной ко¬миссии, образованной для проведения необходимых мероприятий, было пере¬дано 400 винтовок, 2 автоматические винтовки, 26 пулемётов, 5 пушек, 160 000 артиллерийских гранат, 5 500 000 пат¬ронов. В то же время русские солдаты (согласно данным ВЧК) при содействии болгарского командования спрятали и сохранили 21 600 винтовок, 126 пу¬лемётов, 7800 шашек, 986 000 патронов, 25 автомашин, 20 грузовиков и 10 сани¬тарных машин.
Русская армия и Русская православ¬ная заграничная церковь были, без сом¬нения, самыми значительными организа¬циями эмигрантского мира. Их важность превосходила даже рамки русского за¬рубежья. Русская армия, в особенности после начала двадцатых годов, пока её центр находился на Балканах, потенци¬ально была одним из наиболее опасных противников большевистского режима. Жизнь в изгнании, как и осущест¬вление идеи русского верховного командования о сохранении ядра армии и военного порядка, создавали многочис¬ленные проблемы и препятствия — от вопроса, как балканские политические элиты отнесутся к тому, что на их территории будет находиться хорошо воо¬ружённая и дисциплинированная армия, а также к идее, что фактически с их тер¬риторий (в первую очередь из района Константинополя, а также из Болгарии и Королевства СХС) будут планировать¬ся военные действия против Советской России, до серьёзной практической за¬дачи: как в новых условиях профинан¬сировать военные части и сохранить их в целости для продолжения борьбы с большевиками. Стечением времени эти основные проблемы становились всё дальше и дальше от реальности, решаю¬щим образом определяя повседневную жизнь, организационные формы и зна¬чение Русской армии в изгнании.
